— И что, у каждого солдата есть такой скунс? — заинтересовался Горм.
— Нет, в каждом отряде всего два-три солдата получают зверьков, и их специально учат обращаться с ними.
— Любопытно… — задумчиво передал брат Лэльдо. — Очень любопытно… У нас таких зверьков нет.
— А вы издалека? — спросила то ли Нани, то ли Нони. Мысленные голоса обеих лошадей звучали совершенно одинаково. Судя по всему, соседки пленников были близнецами. — И как вы очутились в нашей стране? Куда вы направлялись, когда вас поймали?
— Да, мы… из-за моря. — Эливенер подумал, что лошади вряд ли могут знать о существовании других континентов. — А шли мы к самым высоким горам Земли… нам очень нужно туда попасть. Эти горы называются Гималаи. Они далеко отсюда.
— Что ж, куда и зачем вы идете — это ваше личное дело, — прозвучало из-за стены. — Однако вырваться отсюда будет нелегко. Вас продали римскому сенатору, который владеет Колизеем. Так что теперь вы — гладиаторы. Сегодня вас должны отвезти в казармы бойцов. А через день-другой выпустят на арену.
— И что мы там будем делать? — спросил медведь.
— Сражаться за свою жизнь, — ответили ему.
…Уже несколько сотен лет назад римляне заново отстроили Колизей, начисто разрушенный во время ядерной катастрофы. Воспользовавшись древними планами, чудом сохранившимися в архивах католической церкви, они сделали его точно таким, каким он был тысячи лет назад, задолго не только до всепланетной войны, но и до наступления христианской эпохи. И стали развлекаться так, как это делали их далекие предки, заставляя рабов убивать друг друга. Конечно, люди могли бы и отказаться устраивать сражения на арене ради потехи бездельников, но…
Созданная несколько веков неким гениальным римлянином система работала безупречно. Римские законы, принятые в то время, предусматривали: если человек задолжал кому-то и не в состоянии вовремя вернуть долг, он становится рабом заимодавца. А раб — это раб, он не имеет никаких юридических прав. Он вне закона. И его хозяин волен распоряжаться рабом, как собственным имуществом, несмотря на то, что раб — живой человек, со своими мыслями, чувствами и желаниями. Если в рабство попадал человек семейный — его семья имела право на отсрочку. И если, например, жена и дети во время этой отсрочки выплачивали долг — раба освобождали. А если не выплачивали — то и сами попадали в рабство. Так что недостатка в дармовых слугах у богатых римлян не было. Ведь женщины рожали новых рабов.
А еще ряды бесправных пополнялись за счет чужеземцев. Римская Республика любила повоевать с соседями. Так, по мелочам. Наверное, соседи могли бы назвать эти «войны» просто грабительскими налетами, однако сами римские воины считали себя истинными героями, готовыми драться за права своего государства. Но что отстаивали римские отряды? Прежде всего — неприкосновенность своих границ. Если, например, приходила весть, что овца, принадлежащая жителю сопредельного государства, забрела во владения Великого Рима, — это служило поводом к вооруженному конфликту. Если заблудившаяся корова объявлялась на поле, расположенном на территории Римской Республики, — отряды бросались в бой. Конечно, нередко случалось и так, что соседи, отлично постигшие характер сварливых римлян, с треском вышибали сверкающих воинов со своей земли, — но бывало и такое, что римским солдатам удавалось захватить в плен одного-двух крестьян или полицейских. И тогда уже беднягам не могли помочь никакие дипломатические хитрости — пленники становились гладиаторами.
И им поневоле приходилось сражаться, потому что римляне имели в своем распоряжении особо обученных страшных хищников, — гигантских полосатых котов, предками которых являлись давно исчезнувшие с лица Земли бенгальские тигры. Коты достигали в длину (не считая хвоста) двух метров и обладали чрезвычайно дурным характером. Но слушались своих дрессировщиков и проявляли к нем безупречную преданность. Выпущенные на арену Колизея, где проходили бои гладиаторов, коты занимали позиции позади двух команд бойцов и внимательно следили за тем, чтобы те дрались без дураков. Если же кто-то пытался смошенничать и лишь впустую размахивал мечом и трезубцем, один из котов, недолго думая, сам нападал на ленивого гладиатора. И тут уж несчастному рабу становилось не до шуток… Впрочем, схватка с котом, как правило, не затягивалась. И кот на глазах у веселящейся публики сжирал свою добычу.
Выслушав рассказ Нани и Нони, эливенер и медведь очень долго молчали. Им, явившимся из свободной страны, трудно было понять, почему люди терпят подобное, почему до сих пор не перебили котов и не повесили на подходящих деревьях работорговцев. Но в конце концов до них дошло: в этом государстве все держалось на военной силе. Странные законы, созданные ради блага тех, кто обладал богатством, поддерживались мечами и копьями солдат, получавших за свою работу неплохие деньги. А простым гражданам незнатного происхождения запрещалось иметь оружие.
И тут брат Лэльдо задумался вдруг о том, что никто, ни единый человек в городе Веллетри и здесь, в Риме, не задал чужакам ни одного вопроса. Их совершенно не интересовало, откуда явились непохожие на них люди. Они явно не желали знать, что происходит в далеких краях, в иных странах, и они, скорее всего, либо не подозревали о существовании других континентов, либо просто не принимали их во внимание. Почему? Почему даже старейшины Веллетри, явно неглупые от природы люди, ничуть не стремились узнать что-то новое о мире вокруг себя?..
Вывод мог быть только один. Европу тоже поймал в свои сети Источник Зла. Он посылал во все стороны ментальные волны, гасящие в людях любознательность. Он не хотел, чтобы мыслящие существа увлеклись познанием. Ведь это грозило бы ему гибелью…
Медведь продолжил беседу с лошадьми, спросив:
— А эти коты… они разумны? С ними нельзя договориться?
— Если даже они обладают разумом, мы об этом ничего не знаем, — ответили лошади. — Но они вполне могут и скрывать свои способности, не так ли?
— Да, но тогда какой им смысл слушаться дрессировщиков и нападать на людей? — Брат Лэльдо напряженно размышлял над новой загадкой. — А это коты или кошки?
— Только коты, — донеслось из-за стены. — И никто не знает, где их содержат между боями. Впрочем, некоторые из них обладают полной свободой передвижения и бегают по городу в любое время.
В голове молодого эливенера начала созревать некая идея. Он вытащил из-под своего коричневого балахона цепочку, на которой висел экран ментальной защиты, и сжал экран в ладони левой руки. Ему нужно было срочно переговорить с Лэсой…
Горм, заметив маневр брата Лэльдо, как ни в чем не бывало продолжил беседу с невидимыми соседками:
— Значит, нам тоже придется драться — или с людьми, или с котами, так?
— Конечно, — согласились лошади. — Но мы надеемся вас вытащить еще до начала развлечения. Мы считаем себя обязанными спасти тех, кто не похож на людей, но умеет мыслить.
— Но как вы можете это сделать? — удивился медведь. — У вас нет оружия… а может быть, вы нашли союзников среди солдат?
— Нет, что ты… люди не должны знать о том, что мы кое-что соображаем.
— А кстати, почему? — быстро спросил Горм, сообразив, что до сих пор ничего не слышал о Новой Римской Церкви, которая якобы отлавливает мыслящих четвероногих. А об этом очень даже стоило разузнать поподробнее. В ответ он и брат Лэльдо, уже закончивший сеанс связи с иир'ова, услышали еще одну невероятную историю…
…В незапамятные времена, сразу после ядерной Смерти, по эту сторону океана, как и на американском континенте, начали изредка рождаться дети, способные слышать чужие мысли и разговаривать между собой без слов. Они не скрывали своих способностей — им это и в голову не приходило. Но большинство людей было так напугано предположением, что кто-то станет подслушивать их мысли без их ведома и желания, что таких детей стали убивать. А потом они просто перестали появляться на свет. Видимо, в генетическом фонде европейцев не было чего-то такого, что было у американцев. Со временем люди в Европе и вовсе забыли о страшной угрозе мысленных диверсий. И многие века жили спокойно.