Оказалось, никто и не вспомнил об экране. И о плаще. А они, наверное, могли бы принести пользу в тот момент.
Когда каждый из американцев осознал это, они забыли и думать о сне.
— Как интере-есно! — мурлыкающим тоном протянула иир'ова. — Как любопы-ытно! Это что же получается? Они сразу, практически мгновенно, проникли к нам в сознание — а мы при этом ничего не заметили?
— Выходит, так, — мрачно согласился Горм. — Проникли, исследовали, отсекли опасные для них соображения и воспоминания! Да, не зря жители Рима стараются держаться подальше от этой Стены!
— Но мне куда более странным и опасным кажется другое, — тихо сказал Иеро.
— Что? — вскинул голову задумавшийся эливенер.
— Нам ведь говорили, что мы сразу почувствуем, когда приблизимся к Стене, помните? Что тут невозможно ошибиться, мы ощутим, что все вокруг стало другим… а разве хоть один из нас заметил что-то в этом роде?
— Нет… — ответил за всех брат Лэльдо.
Путники надолго задумались, пытаясь разобраться в том, что произошло с ними. Минуты шли, тягучие и безмолвные, а американцы все молчали и молчали, так и эдак перебирая в памяти все события последних часов. А потом Лэса спокойно и уверенно передала на общей волне:
— Это была не Стена.
14
— Но мы не напрасно перепугались, — продолжила иир'ова. — Это было что-то, связанное с ней. Форпост, возможно. Или ретранслятор сигналов. Или просто капкан для ловли неосторожных прохожих.
— Мне кажется, последнее твое предположение — самое верное, — негромко сказал Иеро. — Ведь никто из местных жителей и близко не подходит к этой самой Стене, все они знают о ее существовании и держатся от нее как можно дальше. А если тем существам, что живут по другую ее сторону, необходимо охотиться? Или даже не охотиться… а, например, просто общаться с теми, кто обладает разумом? Вот они и выставили капканы.
— Даже если им нужно всего-навсего общение, нам, пожалуй, лучше с ними не связываться, — осторожно сказал брат Лэльдо, теперь уже боясь показаться слишком склонным к поучениям.
— Это точно, — поддержала его Лэса. — Вы-то не почувствовали, как оно… а по мне так шарахнуло!
— А интересно, кстати, почему тебе досталось, а никто из нас ничего не ощутил? — с любопытством спросил медведь. — Неужели мы все такие уж толстокожие?
Клуц громко фыркнул.
— Ну, ты уж точно толстокожий, — весело сообщил он свое мнение. — Да и я, наверное, тоже. Но почему Иеро ничего не уловил? Или Лэльдо?
Мужчины переглянулись. Действительно, это казалось необъяснимым. Такая сильная, насыщенная эмоциями ментальная волна пронеслась совсем рядом с ними, а ни один из них ничего не заметил! Впрочем, кое-что до них все-таки дошло…
— Мы лишь начали злиться друг на друга, кстати, включая и Лэсу, — заговорил священник. — И об этом тоже стоит хорошенько подумать, потому что мы оказались настолько слабы и не тренированны, что… ну, это совсем другое дело. Это было направленное воздействие… кто-то хотел, чтобы мы перессорились, потом прониклись жалостью к неведомым несчастным существам, — и перестали думать о том, куда шагаем. А та волна, что ударила Лэсу, нами всеми осталась незамеченной… значит, она и не предназначалась для нас. Лэса поймала ее случайно. Что ты делала в тот момент, Лэса?
— Ничего особенного, — пожала плечами иир'ова. — Шла себе с рогулькой, и все.
— Рогулька! — мысленно вскрикнул лорс. — Рогулька! Может быть, в ней все дело?
— Наверняка, — согласился с другом медведь. — Я, конечно, тоже держал в тот момент рогульки, и даже не одну, а целых пять штук, но я их держал как простые палки, а не как инструмент поиска. А если бы…
— Спокойно! — поднял руку священник. — Спокойно. Только без экспериментов. Я тоже подумал об этом… о том, что Лэса вела поиск. И только благодаря рогульке она обнаружила капкан. И поймала волну чужих мыслей. Они не предназначались для нас, эти мысли, а значит — были искренними. Радость, страх, горе и надежда — так ты говорила, Лэса?
— Да, — подтвердила иир'ова. — Именно это на меня навалилось.
— Подумай хорошенько, — попросил Иеро, — внимательно и не спеша… была ли там ненависть? Агрессия? Гнев? Что-нибудь в этом роде?
Лэса во всю ширь распахнула глаза и уставилась на священника, разинув рот. Все остальные тоже были ошеломлены, и таращились то на Иеро, то на кошку, поспешно соображая, что все это значит. Первой опомнилась иир'ова — и мягко передала:
— Нет, Иеро, там не было ненависти. Ни гнева, ни злобы, ни агрессии. Ничего такого. Если эта волна донесла до меня истинные чувства — за Стеной живут добрые существа. Они не желают нам зла.
— Но они внушили нам злобные чувства! — напомнил Горм.
— Ничего они нам не внушали, — уверенно сказал брат Лэльдо. — Они всего лишь пробудили то, что скрыто в глубине наших собственных умов, понимаете? Мне лично стыдно за то, что я сам скрывал от себя подобное. Я как-то привык считать себя вполне доброжелательным человеком…
— Ой-ой! — мысленно воскликнул Клуц. — Это что же получается? Они подняли со дна наших душ муть… а мы и сами не знали, что в нас столько грязи! Я ведь ужасно хотел с кем-нибудь подраться! С кем угодно! Ну и ну…
— Да, кто бы мог подумать, — согласился с другом медведь. — Выходит, они оказали нам немалую услугу!
— А если такое происходит со всеми, кто приближается к Стене? — задумчиво передала иир'ова. — И люди не понимают, что вся эта дрянь — их собственная, и думают, что она пришла из-за Стены… ха, конечно, они боятся!
— А не пора ли нам на покой? — предложил священник. — Нам все-таки лучше поскорее удалиться от этих странных мест, кто бы в них ни жил. Это чужая для нас страна, чужой континент, а у нас есть своя цель, и… давайте спать!
Горм и Лэса встали на часы, а остальные устроились на отдых. Клуц подобрал длинные ноги и лег на траву, своим большим телом прикрыв двоих мужчин от летящего с востока прохладного ветра. Прошедший день был достаточно утомительным, и потому Иеро и брат Лэльдо заснули почти мгновенно.
…Мягкая волосатая рука осторожно тронула священника за плечо, и он спросил, не открывая глаз:
— Что, вставать пора?
— Нет, — прошелестел над его ухом незнакомый голос. — Не пора. Не вставать. Не то.
— А что? — испуганно распахнул глаза Иеро — но увидел лишь звезды над головой. — Эй, — окликнул он шепотом, — кто тут?
— Я тут, — ответил чужой голос. — Тут — я. А что?
— Да в общем ничего, — сказал священник, сообразивший, что имеет дело с существом невидимым, но незлобным. Он попытался отыскать мысленную волну говорившего — но ничего не нашел. Голос словно бы сам собой жил в ночи, не имея не только тела, но и ума. — А зачем ты пришел?
— Зачем? А пришел, и все, — прошуршал невидимка. — Нам ходить можно? Или нельзя?
— Наверное, можно, — подумав, сказал Иеро. — Я не знаю. Я не здешний.
— А-а… я так и подумал, что ты не здешний.
— А чем ты подумал? — спросил Иеро.
— Чем? — озадачился невидимка. — Чем… А чем я подумал?
— Это я тебя спрашиваю, — напомнил священник. — У тебя голова есть?
— Голова? Есть, конечно. А при чем тут голова?
— А в ваших краях разве не головой думают? — поинтересовался Иеро, уже находя немалый вкус в этом странном разговоре, и надеясь, что невидимка не сбежит.
— В наших краях… головой? А в ваших?
— В наших — в основном головой.
— В основном? А в частности? В деталях — чем?
Иеро хихикнул и сел, отбросив серый плащ. И тут же чьи-то невидимые то ли ноги, то ли лапы протопали по траве — и все затихло.
«Ну вот, напугал, — огорченно подумал священник. — Что за смешное существо? Если оно из-за Стены…»
И тут он почувствовал вокруг что-то странное.
Он посмотрел наверх. Звезды… а где же луна? Где тот молоденький полумесяц…
Священник вскочил, испуганно оглядываясь.
Вокруг никого не было. Ни брата Лэльдо, ни Горма, ни Клуца и Лэсы…
Он сидел в центре большой поляны, а вокруг, обступив его со всех сторон, замерли огромные деревья, и черная гуща их листьев чуть слышно шелестела, повинуясь движению воздуха. Душистые травы дышали в слабом свете звезд, ночная птица гукала вдали, чьи-то крохотные лапки скребли землю неподалеку… и все.