— Змея!
Бесстрашный Ли Тхыонг Киет был тут как тут.
— Где змея? — грозно вопросил он дрожащую Хоа.
Присутствие Кука подействовало на нее успокаивающе.
— Она меня в затылок укусила… несколько раз… — Голос Хоа звучал очень жалобно.
Кук схватился за живот от смеха.
— Вот кто тебя укусил! Ну и змея! — хохотал он, тыча в нос Хоа своей ладонью, на которой копошилось множество здоровенных рыжих муравьев.
— Не змея? — удивилась Хоа.
— Ну, теперь всюду будут змеи мерещиться!
Хоа покраснела до корней волос.
— Но я знала, что это так больно, когда муравьи кусаются… — смущенно стала оправдываться она.
— Утром сыро, они выползают только после обеда. Мы всегда вот этим мажемся от муравьев. — Кук вынул из кармана пузырек. — У нас каждый носит с собой эту штуку, просто тебя забыли предупредить.
Резкий запах ударил Хоа в нос.
Глава XII
Рано утром, не успела ещё Хоа открыть глаза, как возле дома раздался настойчивый автомобильный гудок.
— Скорей, скорей! — торопил отец. — Умывайся, чисть зубы, за тобой приехал дядя Тхай.
Никогда еще у Хоа не было таких интересных каникул. По утрам, только-только она успевала позавтракать, заходили ребята — Нгок, Бан, Минь. Вместе всё они шли ловить рыбу или креветок, а то придумывали ёще что-нибудь. Рыбы здесь было много. Если с вечера расставить сети, то к утру они бывали уже полны.
Однажды ребята решили построить плот. Они провозились целый день, и наконец к вечеру он был готов. Но утром случилась неприятность: едва плот спустили на воду, как он развалился и его обломки унесло течением. Однако ребята горевали недолго. У них и без того была масса интересных дел. Целыми днями они пропадали в лесу или на реке.
Хоа за это время здорово загорела. Возвращались домой поздно. Набегавшись, она сразу засыпала, едва успев добраться до постели. Отец был очень доволен:
— Молодец, загорела, окрепла…
Хоа и сама чувствовала, что переменилась во многом, и с гордостью поглядывала на свои почерневшие от загара руки.
Сегодня утро выдалось необычайно прохладное и ясное. Когда уходила ночь, зелень словно вырастала заново, обновлялась и радовала глаз веселым изумрудным блеском.
Машину вел дядя Тхай. Хоа пристроилась рядом, а сзади сидел Мань, второй агроном госхоза.
Дядя Тхай и Мань разговаривали о делах. Хоа жадно ловила каждое их слово. Уже давно непонятные и чуждые раньше разговоры о посеве, удобрениях и тому подобных вещах казались ей очень увлекательными.
— Дядя Тхай, — робко позвала она, воспользовавшись наступившим молчанием.
— Да, девочка? — повернулся он. — Ты, наверно, совсем заскучала от наших разговоров? Все молчишь да молчишь.
— Нет, мне интересно, только я о другом хотела спросить… — смутилась Хоа. — Ребята сказали, что вы директор всего госхоза. Это правда?
Тхай и Мань расхохотались.
— Какой директор, разве ты не видишь, что дядя Тхай шофер!
— Но ребята точно говорили… — с сомнением протянула Хоа.
— Почему ты не веришь, что я шофер? Видишь, вот машину веду.
— А я слышала недавно, как вы в саду ругали одного рабочего, он что-то там напортил…
— Так ведь нерадивых и надо ругать!
— Вообще-то вы и правда на директора не похожи. Я их в кино видела, они все такие важные!
Ее спутники снова рассмеялись.
— Молодец, верно подметила! — подтвердил дядя Тхай.
— А кто же в вашем госхозе директор?
— Почему «в вашем»?
— А как?
— Ты должна говорить «в нашем». Ведь ты тоже имеешь к нему отношение. Может, когда вырастешь, и насовсем сюда переедешь, а, Хоа?
Хоа покраснела.
— Я…
— Да, — дядя Тхай сделал вид, что не заметил ее смущения, — ты спрашивала, кто у нас директор? Так вот, нет у нас директора, все рабочие. Все мы южане, только живем временно на Севере.
Позднее, уже дома, на вопрос Хоа отец ответил:
— Дядя Тхай действительно директор. Только, конечно, не такой, как в кино, такого у нас днем с огнем не сыщешь. Он работает наравне с остальными, а зачастую и больше других: ведь руководить таким хозяйством — дело нелегкое…
По обе стороны от дороги показались уходящие далеко вперед плантации каучука. Машина, замедлив ход, съехала на обочину и остановилась.
— Заглянем-ка сюда ненадолго, — сказал дядя Тхай.
Неподалеку среди каучуковых деревьев трудились люди.
Подойдя к одному из звеньев, в нем были одни девушки, дядя Тхай спросил: