— Получила, — смеюсь над ней.
После размещения и обеда в уютном кафе прогулялись, покатались на велосипедах. Девчонки устроили фотосессии во всех красивых местах и под самыми яркими деревьями. Особенно красиво смотрятся стены, опутанные диким виноградом и лимонником.
Вечером собираемся на берегу озера у костра.
Одногруппники вспоминают смешные истории из прошлых лет учёбы. Жаль я не могу ничего рассказать. У нас в институте тоже было весело.
Кто-то приносит гитару.
— Алин, спой, — протягивает мне Ритка. — Ты у нас теперь отвечаешь за музыкальное сопровождение.
— А что спеть? — теряюсь, принимая и проверяя натяжение струн.
— Что хочешь, — проговаривает Фомина, которая сидит рядом со мной.
Что хочу?
Ну, есть у меня одна любимая…
«А ты врываешься ко мне в квартиру… Ты применяешь грубую силу… А я тебя так и не спросила… Какого чёрта ты такой красивый?»- напеваю.
(исп.: Liza Evans — Квартира )
Все понимают, кому посвящены строчки, дружно оборачиваются на Морозова, когда звучит строчка " врываешься в мою квартиру". Он стоит, прислонившись к дереву, в тот момент, а потом исчезает, просто растворяется в темноте.
Потом исчезаю я.
Приспичило меня, не в корпус же бежать… А кустики рядом.
— Ты куда? — слышу знакомый хриплый голос откуда-то справа, когда пытаюсь пробраться сквозь орешник.
Поворот на голос.
Морозов сидит на поваленном дереве и курит, наблюдая за мной.
— Тебе не обязательно знать.
— Опасно одной по кустам шарахаться. Мало ли кто там, — попытка меня в очередной раз запугать.
Любит он это делать.
— И кто там может быть? Медведи? — храбрюсь.
— Эти вряд ли… Но ты же в курсе про амурских тигров? — выпускает струйку дыма в сторону.
— Прикалываешься? Откуда они здесь?
— Нет. Они на то и Амурские… Знаешь, какой у них ареал обитания? — смотрит на меня.
Я отрицательно кручу головой.
— Сотни километров.
— Иди ты! Сказочник! — машу на него рукой.
Впереди в кустах что-то громко хрустнуло.
Я от испуга бегом к Морозову и едва не залезаю ему на руки.
— Всё? Пописала со страху? — усмехается и заглядывает мне в глаза, посмеивается. — Можешь в кусты не ходить?
— Идиот! Наплёл тут про тигров, — ударяю его кулаком в плечо, но он только сильнее сжимает кольцо рук на моей талии.
А потом подхватывает ноги и усаживает себе на колени.
— Ладно, про тигров соврал. Но кабаны могут быть точно, они тоже зверюги свирепые. Ещё лисы, барсуки, еноты, — покачивает меня, как маленькую, придерживая за коленки. — Дальневосточница, а ничего о своём крае не знаешь, — глядит с подозрением.
— В Хабаровске точно тигры есть…
— Ага, по улицам гуляют, — смеётся надо мной.
Мы играем в гляделки. Я даже в темноте вижу, как горят его глаза. А от тепла тела становится жарко внутри.
Я так скучала по этим ощущениям. Его близость — это самое лучшее, что есть в моей жизни.
— Прости меня, — проговаривает, поправляя мне выбившийся из-под шапки локон. — Обещаю — впредь буду думать, что говорю.
— Клянёшься?
— Клянусь! — поднимает пальцы вверх. — Я не могу без тебя, Белка, — прижимается к моему лбу. — Мне плохо…
Обхватываю руками его лицо.
Чёрт! Какой же ты красивый. Даже небритость тебе идёт. Провожу пальцами по лицу, как слепая, изучая кожей любимые черты. Большим очерчиваю губы. Я помню их вкус, от него сносит голову.
Глеб ловит ртом мой палец. Проводит языком, запуская разряд тока во всём теле.
В кармане вибрирует телефон.
— Морозов, ты меня любишь? — давить, так на полную.
— Люблю, — не задумываясь ни на секунду. — А ты?
— И я люблю. С первого взгляда…
Он приподнимает немного бровь. Но не расспрашивает. Просто снимает с меня очки и целует. Чувственно, глубоко, так, что голова кружится, а внутри всё начинает ныть и просить больше — больше объятий, больше поцелуев.
Не знаю, сколько мы так целуемся, но в сознание нас возвращает голос Ритки.
— Эй, голубки! Вы на телефоны хотя бы отвечали. Мы думали уже в лес вас идти искать, — сердито.
— Красникова, вали отсюда! Не мешай людям личной жизнью заниматься, — осаживает её Глеб.
— Морозов, ты обещал! — толкаю в плечо.
— Она не препод, с занятий не выгонит.
— Ты неисправим! — слезаю с его колен и иду за Ритой.
Но и пяти метров не прохожу, как он подхватывает меня и перекидывает через плечо.
— Глеб, не надо! Уронишь! — стучу в спину.
— Не волнуйся, своё не уроню, — хлопает по моей заднице.