Давай, расскажи всем!
Как ты насочиняла про наш секс, любовь неземную и сама в это поверила. А потом ещё обиделась, когда я на тебя при всех наорал за разбитое стекло, не выдав, кстати, что у нас ничего не было, наоборот приукрасив.
Ревность в девке взбрыкнула и она мне кирпичом в лобовое. Хорошо успел пригнуться, так бы в голову прилетело, дурачком мог остаться. Девушку, которая со мной была в машине, перепугала до чертиков своей выходкой, она меня послала куда подальше.
Фомина краснеет под взглядами подруг, ожидающих от неё хоть слова. Я спрыгиваю с подоконника и растягиваюсь на кровати рядом с Белкой, притянув её за шею к себе и уложив головой на плечо.
— Да, не было у нас ничего! — взрывается признанием Дашка. Браво! — Я соврала. Можно подумать я одна тут такая! Ты, Рита, ему любовные записки и сообщения писала.
Сюрприз! — перевожу на них взгляд по очереди.
Я думал, что мы оставили этот случай между собой. А оказывается, ещё кто-то в курсе.
Теперь краснеет Красникова.
Вечер откровений какой-то.
Белка глядит на меня с недовольной миной.
— Не было у меня с ними ничего, — поднимаю вверх руки. — Правда, — чмокаю в губы в оправдание.
С Зорькой уж сто процентов. Она не в моём вкусе.
— Морозов, ты кобель! — пихает меня локтём в бок.
— Теперь я старый домашний пёс, — утыкаюсь носом ей в шею, а потом целую в это место.
— Морозовы, прекращайте на людях лобызаться! Совесть имейте! — ругает нас Красникова.
— Морозовы? — что за новости!
— Конечно. Вас уже все так зовут, после того, как Ломов вас с экономики выгнал. Так что теперь, как честный человек, ты обязан на Алине жениться.
— Рита! — прикрикивает Белкина.
— Не волнуйся, ты сей факт не пропустишь, — обнимаю сильнее свою девушку, прижимаясь губами к виску.
Плевать, что мы не одни, что на нас смотрят с завистью и мечтают быть на месте Алины. Я эту девчонку люблю, а на остальных мне глубоко пофиг.
Морозовы? А что? Неплохо звучит!
Рита уходит, решив проверить всех наших. Возвращается минут через двадцать.
— Глеб, можешь в комнату не возвращаться, там, похоже, до утра праздник. Чувствую, я завтра получу от администрации.
— Надеюсь, вы не против приютить бедного студента? — удобнее располагаюсь на кровати Белки.
— А я надеюсь, что ты не храпишь, — язвит.
— Никто не жаловался…
— Глеб! — опять тычок в бок от Белки.
— Шучу. Со мной обычно никто не засыпал, — очередная шутка.
— Морозов! — дружно в один голос.
— Всё-всё, — со смехом приподнимаю руки и закрываюсь от летящей в меня подушки.
Глава 25
Дребезжащий звук заставляет разлепить веки и прислушаться. У кого-то вибрирует телефон.
Рано же ещё, солнце только пробиваться к восходу начало.
Поворачиваюсь на другой бок и упираюсь носом в обнажённую грудь Глеба. Девчонки разрешили ему остаться на ночь у нас в комнате. Он даже вёл себя прилично, позволил только пару поцелуев перед сном. И кроме кофты больше ничего не снял.
Пока он спит, провожу пальцем по его руке, испещрённой шрамами. Красные рубцы, словно сеточка, покрывают руку. Вторая такая же, но он на ней спит.
Сказал, что, скорее всего, забьёт их татуировками, чтобы не было видно.
Настырный телефон продолжает звонить. Теперь я понимаю, что это мобильник Морозова, он его на пол у кровати положил. Толкаю в бок, заставляя проснуться.
— У тебя телефон звонит, — показываю головой.
Глеб, не глядя, протягивает руку, поднимает смартфон и отвечает:
— Да… Когда?.. Я понял. Через час буду, — и отключается.
Садится в постели, проводит руками по лицу, прогоняя сон, и тянется к джемперу, который весит на спинке кровати.
Он сильно взволнован.
— Что случилось?
— Дикий сбежал… — встаёт и начинает обуваться.
— Откуда?
— Я его на ночь на передержку отвёз хозяйке, у которой щенком покупал. Всегда так делаю, когда уезжаю куда-нибудь. Она говорит, что он полночи выл, потом притих. Думали, что уснул, а он сломал клетку и сбежал.
— И часто он так делает?
— Первый раз… Я поехал искать, — чмокает меня.
— Подожди, я с тобой! — собираю вещи.
— Алина, оставайся. У вас время ещё до вечера, — протестует.
— Я с тобой! — решительно.
— Морозовы! Дайте поспать! — просыпается Красникова.
— Ладно! Давай быстро собирайся, я пока вещи поднимусь, заберу, — произносит шепотом Глеб.