— Иди ко мне, — сажусь рядом и тяну за руку, чтобы села на колени.
Всхлипывает, утыкаясь лицом мне в грудь. Покачиваю. Хочется пожалеть как маленькую. Она и так маленькая, просто тело взрослое, а внутри девочка, которой страшно от происходящего вокруг.
Мы сидим молча.
Алина обнимает за шею.
И я не хочу её никуда отпускать. Хочу застыть в этом моменте и так остаться.
За дверью шум. Смотрим в том направлении.
— Ты какого хрена тут творишь капитан⁈- резкий окрик Аксёнова.
— В чём дело? — спокойно, но довольно властно отвечает ему москвич.
— Два капитана сцепились, — посмеиваемся с Белкой. — Я ставлю на московского.
Алина согласно кивает.
— Кто разрешил камеру снять? А если он её придушит, пока вы за стенкой ушами хлопаете?
— Шёл бы ты на хуй, товарищ капитан, — нагло в ответ. — Хотел бы убить, давно бы это сделал. Он каждый день с ней наедине был.
Молодец, москвич! Зачётный мужик! Первое впечатление не обмануло.
Я за Белкину сам кому хочешь голову откручу.
Прям представляю, как он в этот момент выпускает сигаретный дым в лицо Аксёнова. А тот униженно задыхается и кашляет. Лупает своими рыбьими глазёнками, краснеет от злости и бежит докладывать начальству, что его на три весёлых буквы послали.
Был у нас один стукач в армии. Всех сдавал. Пиздили и не помогало, он шёл и стучал, что его бьют. За это мимо него никто просто так пройти не мог, чтобы пинка не отвесить. Вся рота потом влетала в какой-нибудь марш-бросок по полной выкладке, внеплановый ПХД или несколько часов марша на плацу в любую погоду. В конце концов, ротный устал и попросил перевести в другую часть, побоявшись, что в один прекрасный день его прибьют. Сразу стало спокойнее.
Стук.
Входит Аксёнов.
Белка порывается встать, но удерживаю за талию, сжимая крепче.
— Как вы? — к Алине.
— Нормально… — стеснительно.
— Доктор сказал принимать лекарство по времени и без пропусков. Запомните, — показывает глазами на лекарства, стоящие на тумбочке.
Алина смотрит ему прямо в глаза и послушно кивает головой.
— Эй, ты чего? — встряхиваю, когда он выходит.
— Ничего, — переводит расфокусированный взгляд на меня.
У неё сердце долбит с бешеной скоростью.
— Чем он тебя так напугал?
— Ничем…
Ага… Капитан тоже говорил, что она не скажет.
Целует меня, отвлекая.
— Я тебя хочу… — шепотом.
Ничего себе! Впервые сама призналась.
— Я тоже. Но… — кивок на дверь.
Там четыре ушастых Цербера сидят.
— На скрип койки вся больница сбежится.
— В душ, — хихикает, находя решение.
Когда ты знаешь, что завтра вам придётся расстаться, то секс превращается в какую-то скоростную гонку. Ты пытаешься выжать из себя и времени всё на максимум. Все физические возможности.
У меня весь запас презервативов из кармана улетает. Дальше по-настоящему. И у меня крышу совсем сносит.
Я без них никогда не пробовал. И ощущения просто невероятные, пробивающие током всё тело.
Круто!
С любимой девушкой ведь можно. С ней я готов за все последствия отвечать.
Вымотанная Алина цепляется за мои плечи, вдавленная в стену душевой. Шум воды заглушает её стоны. А ещё мои поцелуи.
Подхватываю на руки, приподнимаю и вхожу в неё. Закидывает голову, упираясь затылком в стену. В этой позе она ничего сделать не может, кроме как обхватить меня ногами, всё сам. Я приподнимаю и опускаю её. А потом финиш, раздирающий от оргазма мозг на осколки.
Белка так крепко меня держит, что я не успеваю покинуть её, и сперма заполняет внутри.
На секунду появляется мысль о беременности. И я принимаю её. Хочу от неё детей.
— Обещай, что вернёшься, — прижимаюсь губами к скуле, вдыхая её запах, стараясь его запомнить и хранить в памяти.
— Обещаю…
Мы принимаем душ, я отношу замученную мной девочку в кровать. Не выпускает, просит быть рядом.
Мы засыпаем в объятиях друг друга.
А потом нас будит капитан.
— В аэропорт пора.
Глаза Белки в мгновение наполняются слезами, и она хватается за меня мёртвой хваткой.
— Можно он проводит? — умоляюще.
— Можно. У вас пятнадцать минут на сборы.
Алина не может остановить поток слёз.
— Белочка, ну перестань… Четыре месяца всего подождать.
— Целых четыре, Глеб… Я умру там без тебя.
— Даже не вздумай! Слышишь⁈- обнимаю. — Я тебя люблю.
— И я люблю.
Всю дорогу она украдкой смахивает слезинки. А у меня самого сердце разрывается. Я не хочу её никуда отпускать… В груди сейчас такой разрыв, что я задыхаюсь. Но вида не показываю.