– К сожалению, моя девичья мечта ограничена литьем вольфрама, - ответила Элистер с легким раздражением. Она в сердцах поглядела на лист с расчетами, положила карандаш и поднялась.
– Оставайся здесь, Крошка. Я вернусь, как только разоблачу очередной заговор моей мамаши, цель которого - отдать мои рыжие локоны очередному охотнику за невестами. - Она задержалась у двери. - Ты, мамочка, не останешься здесь, наверху?
– Убери волосы с лица, - мрачно ответила мать. - Я здесь не останусь. Я ни за что на свете не пропущу сказочного зрелища. И не выкидывай фортели перед молодым человеком - единственное, что я считаю вульгарным на этом свете.
Элистер спустилась по лестнице и прошла коридором к кухне, а мать семенила по пятам, то поправляя на ходу пылающие волосы дочери, то расправляя складки на юбке. Они почти одновременно миновали дверь. Элистер остановилась и без зазрения совести уставилась на гостя.
И было отчего! Молодой человек встал с кресла, не стерев пены с четко очерченных губ, его нижняя челюсть отвисла, голова откинулась назад, и глаза были прищурены, словно от яркого света. Все участники этой сцены на мгновение, казалось, затаили дыхание.
– Ну вот, - опомнилась первой миссис Форсайт. - Тебя, милая, можно поздравить. Ты разбила ему сердце. Эй, вы, выше нос, грудь колесом!
– Смиренно прошу простить меня, - вымолвил молодой человек. И фраза прозвучала автоматически, будто он не думал, о чем говорит.
Элистер, взяв себя в руки, сказала:
– Мама, умоляю тебя.
И двинулась вперед, чтобы взять телеграмму с кухонного стола. Мать достаточно хорошо ее знала и почувствовала, что дочери пришлось сделать над собой усилие, чтобы и взгляд ее, и руки остались твердыми. Было ли причиной этому раздражение, растерянность или какие-то биохимические процессы, мы узнаем позже. Но в тот момент миссис Форсайт воистину наслаждалась этим зрелищем.
– Подождите, - сухо сказала Элистер. - Может, я сразу отвечу на телеграмму.
Молодой человек послушно кивнул. Глаза у него были обалделыми. Он все еще не мог прийти в себя после первого взгляда на Элистер, что уже не раз случалось с другими молодыми людьми. Но когда Элистер развернула телеграмму, на его губах заиграла лукавая улыбка.
– Мама, ты только послушай!
ПРИЕХАЛ УТРОМ. НАДЕЮСЬ ЗАСТАТЬ ВАС ДОМА СТАРЫЙ ДЕББИЛ ПОГИБ ОТ НЕСЧАСТНОГО СЛУЧАЯ НО ПЕРЕД СМЕРТЬЮ К НЕМУ ВЕРНУЛАСЬ ПАМЯТЬ ОБЛАДАЮ ИНФОРМАЦИЕЙ МОГУЩЕЙ РАЗРЕШИТЬ ТАЙНУ ИЛИ ВСЕ ОКОНЧАТЕЛЬНО ЗАПУТАТЬ НАДЕЮСЬ ПОВИДАТЬСЯ С ВАМИ ТАК КАК НЕ ЗНАЮ ЧТО И ДУМАТЬ АЛЕК
– А сколько лет этому тропическому дикарю? - спросила миссис Форсайт.
– Никакой он не дикарь, и я не знаю, сколько ему лет, и не понимаю, какое это имеет отношение к делу. Думаю, что он моих лет, а может, немного старше.
Она подняла голову. Глаза ее сияли.
– Смертельный соперник, - с сочувствием сказала посыльному миссис Форсайт. - И вообще вам не повезло. Надо же такое совпадение.
– Я… - начал было молодой человек.
– Мама, у нас дома хоть шаром покати. Как ты думаешь, он сможет у нас остановиться? Где же мое зеленое платье с… ну да, откуда тебе знать. Оно новое.
– Значит, в письмах говорилось не только о собаке, - сказала миссис Форсайт, загадочно улыбаясь.
– Мама, ты невыносима. Это же… так важно. Алек… он…
Мама кивнула.
– Это очень важно. Вот что я хотела сказать.
Молодой человек сказал:
– Я…
Элистер обернулась к нему.
– Надеюсь, вы не решили, что мы сошли с ума. Простите, что вам пришлось сюда карабкаться.
Она подошла к буфету и достала из сахарницы четверть доллара. Молодой человек торжественно принял чаевые.
– Спасибо, мэм. Если вы не возражаете, я сохраню эту монету до конца моих дней.
– Вы в своем… что?
Молодой человек торжественно выпрямился.
– Я высоко ценю ваше гостеприимство, миссис Форсайт. К сожалению, мы находимся не в равном положении, и мне придется внести некоторую ясность. - Он сунул в рот согнутый палец, и пронзительный свист сотряс дом.
– Крошка! - взревел он. - Ко мне, песик! Меня узнавать не хотят!
В ответ наверху послышался рев, и Крошка слетел с лестницы, лихорадочно скребя лапами по полу, повернулся и восторженно врезался в молодого человека.
– Ах ты, зверюга, - ворковал молодой человек, радостно возясь с догом. Его акцент заметно усилился. - Ты здесь нежишься с дамами. Ах ты, глупый коняга. Ты рад мне, ты рад мне!
Молодой человек широко улыбнулся, глядя на пораженных зрелищем женщин.
– Простите меня, - сказал он, потрепав Крошку за уши, оттолкнув его и тут же схватив за морду. - Честное слово, как только я встретился с миссис Форсайт, мне не удалось вставить ни словечка, а уж потом я и вовсе замолчал. Имя мое Алек, а телеграмму я взял у настоящего посыльного, когда увидел, как он вздыхает и покрывается потом, завидев эту горку.
Элистер закрыла лицо руками и сказала только:
"О-ох!"
Миссис Форсайт зашлась от смеха. Наконец, обретя дар речи, она строго спросила:
– А как ваша фамилия, молодой человек?
– Сандерсен, мэм.
– Мама, зачем ты это спрашиваешь?
– Из соображений благозвучия, - ответила миссие Форсайт, сверкнув глазами. - Александр Сандерсен. Очень хорошо. Элистер…
– Молчи! Мама, как тебе не стыдно…
– Я хотела только сказать, Элистер, что если ты и твой гость меня извинят, я вернусь к своему вязанию.
И она направилась к двери.
Элистер в изумлении взглянула на Алека и крикнула ей вслед:
– Мама, а разве ты вяжешь?
– Я? Никогда в жизни не умела этого делать, дорогая. Увидимся позже.
Миссис Форсайт хихикнула и вышла.
Почти неделя понадобилась Алеку, чтобы разобраться в последних переменах в Крошке, потому что ему рассказывали о них в мельчайших деталях. И казалось, никогда не хватит времени на то, чтобы все объяснить, - может быть, так случилось потому, что стоило Элистер и Алеку остаться вдвоем, как время начинало пролетать слишком быстро. Несколько раз по утрам он ездил вместе с Элистер в город покупать инструменты и оборудование для хозяйства на острове. Нью-Йорк казался ему городом чудес - он побывал там лишь однажды. И Элистер почувствовала себя хозяйкой Нью-Йорка, демонстрируя город Алеку, словно содержимое своей шкатулки с драгоценностями. Потом дня два Алек провел, не вылезая из дома. Он навсегда покорил сердце миссис Форсайт, разобрав и почистив коробку передач в Синем кенгуру и облегчив пользование газовым холодильником настолько, что отныне его размораживание перестало быть событием. Наконец, он укрепил осевший угол террасы.