По счастью, Френсик в это время обедал с перспективным новым автором в итальянском ресторанчике за углом. Они вышли оттуда в четверть третьего и направились обратно в контору. На первой площадке Френсик остановился.
– Поднимайтесь, – сказал он, – я буду через минуту.
Он зашел в уборную и заперся, а перспективный новый автор проследовал наверх. Когда Френсик снова появился на площадке и поставил ногу на первую ступеньку, до него донесся слишком знакомый голос.
– Вы мистер Френсик? – спросил голос. Френсик так и замер.
– Я? – рассмеялся молодой перспективный автор. – Нет, я насчет книги. А мистер Френсик внизу, он сейчас поднимется.
Френсик и не думал подниматься. Он кубарем скатился по лестнице и выскочил на улицу Эта бабища выследила его. Что теперь делать? Он вернулся в итальянский ресторан и сел за угловой столик. Как же она ухитрилась его разыскать? Неужели обалдуй Кэдволладайн… А, не важно. Надо что-то придумывать. Не может же он просидеть весь день в ресторане, а встретиться с миссис Богден так же немыслимо, как и бежать от нее. Бежать? А может, улететь? Если он не появится в конторе, перспективный молодой автор. Да пес с ним, с молодым и перспективным. От миссис Богден второй раз не уйдешь… Френсик сделал знак официанту.
– Листок бумаги, будьте добры. – Он набросал несколько строк автору, извинившись и объяснив, что внезапно занемог, потом попросил официанта доставить записку, сопроводив просьбу пятифунтовой бумажкой. Френсик вышел из ресторана вслед за ним и подозвал такси.
– Глас-Уок, Хампстед, – сказал он и быстро залез в машину. Правда, домой – это не спасение. Миссис Богден живенько доберется до него. Положим, он не станет открывать дверь на звонок. Ну и что? Миссис Богден с ее настойчивостью, сорокапятилетняя женщина, которая выслеживала добычу несколько месяцев… нет, тут было чего испугаться. Она ни перед чем не остановится В свою квартиру он вошел в паническом ужасе. Войдя, он запер за собой дверь и за двинул засовы. Потом уселся в кабинете обдумывать ситуацию. Зазвонил телефон. Он механически поднял трубку.
– Френсик слушает, – сказал он.
– Говорит Синтия, – отозвался сипловатый голос. Френсик шваркнул трубку и, чтобы помешать новому звонку, тут же схватил ее и набрал номер Джефри.
– Джефри, дорогой мой, – сказал он Коркадилу, – вы не могли бы…
– Да я вас уже три часа ловлю, – не дал ему закончить Джефри. – Мне прислали совершенно поразительную рукопись Вы не поверите, но в таком городе, который называется, представьте себе, Библиополис, живет какой-то сумасшедший.. Но правда же, глаза на лоб лезут. Библиополис, штат Алабама… Ну так вот он, извольте видеть, объявляет, будто он – наш дорогой покойник Питер Пипер, и не соблаговолим ли мы, кавычки, исполнить обязательства, записанные в договоре, кавычки закрываются, опубликовать его роман «Поиски утраченного детства?» Невероятно, а между тем подпись…
– Джефри, милый, – сказал Френсик наинежнейшим тоном, как бы отгораживаясь от женских прелестей миссис Богден и заодно готовя Коркадила к тому, что воспоследует, – с вашего разрешения я вам кое-что объясню…
Он торопливо объяснял минут пять и повесил трубку. Потом с неимоверной быстротой уложил два чемодана, вызвал такси, оставил записку молочнику, отменив свои две пинты в день, схватил чековую книжку, паспорт и портфель с рукописями Пипера – и через полчаса затаскивал пожитки в дом Джефри Коркадила. Пустая квартира на Глас-Уок была тщательно заперта и на звонки прибывшей Синтии Богден никак не отзывалась. Френсик сидел в гостиной, потягивал бренди и затягивал хозяина в антихатчмейеровский заговор. Джефри глядел на него, вылупив глаза.
– Вы хотите сказать, что вы преднамеренно ввели в заблуждение Хатчмейера – и меня, если уж на то пошло, – уверив его, будто этот бешеный Пипер написал «Девство»? – спросил он.
– Пришлось, – печально сказал Френсик. – Если бы я не уверил, все бы рухнуло. Откажись Хатчмейер от сделки – где бы мы были?
– Ну, уж такого безобразия не приключилось бы, это я вам твердо скажу.
– Вы бы обанкротились, – сказал Френсик. – Вас же «Девство» спасло. Вы на нем изрядно подзаработали, да я вам и еще кое-что прислал. Теперь ведь Коркадилы на очень хорошем счету.
– Это, может быть, и верно, – слегка смягчился Джефри, – но хороша будет фирма, когда выяснится, что Пипер, автор «Девства»…
– Не выяснится, – сказал Френсик. – Это я вам обещаю. – Джефри с сомнением поглядел на него.
– Ваши обещания… – начал он.
– Придется вам довериться мне, – сказал Френсик.
– Довериться вам – после всего? Нет уж извините, моего доверия вам не видать как своих…
– Ничего не поделаешь. Помните договор, который вы подписали? Где обусловливался пятидесятитысячный аванс за «Девство»?
– Вы его разорвали, – сказал Джефри. – Я сам видел.
– Я-то разорвал, – кивнул Френсик, – а Хатчмейер – нет. Он наверняка сделал фотокопию, и в суде вам нелегко будет объяснить, как это вы подписали два договора на одну и ту же книгу. Нет, Джефри, это не смотрится, никак не смотрится.
Джефри и сам видел, что не смотрится. Он присел.
– Так чего же вам надо? – спросил он.
– Мне нужна постель на ночь, – сказал Френсик, – а завтра утром я пойду в американское посольство за визой.
– Не понимаю все-таки, зачем вам у меня ночевать, – сказал Джефри.
– Поглядели бы на нее – поняли бы, – сказал Френсик как МУЖЧИНА МУЖЧИНЕ. Джефри подлил ему бренди.
– Со Свеном надо будет объясняться, – сказал он. – Свен несносно ревнивый. Да, кстати, кто же все-таки написал «Девство»?
– Этого я вам не скажу, – покачал головой Френсик. – Кое-чего лучше вам не знать. Скажем так, покойник Питер Пипер.
– Покойник? – передернул плечами. Джефри. – Странное слово, когда говоришь о живых.
– Да и о мертвых тоже, – заметил Френсик. – А то ведь сегодня покойник, а завтра объявится. Ну что ж, лучше завтра, чем никогда.
– Хотел бы я разделить ваш оптимизм, – сказал Джефри.
На следующее утро, после беспокойной ночи в незнакомой постели, Френсик отправился в американское посольство и получил визу. Потом сходил в банк; потом купил обратный билет из Флориды. Рейс его был ночной. Он пересек океан в полупьяном оцепенении и долетел из Майами в Атланту на другой день, долетел, изнывая от жары, дурноты и предчувствий. Чтобы не торопить события, он провел ночь в отеле, изучая карту Алабамы. Карта была подробная, но Библиополис на ней не значился. Он обратился к дежурному, но тот ни о чем таком в жизни не слышал.
– Вы доезжайте до Зельмы, а там спросите, – посоветовал он Френсику. Френсик доехал автобусом до Зельмы и пошел на почтамт.
– Глубинка. Бассейн Миссисипи, – сказали ему. – Где-то за болотами на Мертвечихе. Миль сто по Восьмидесятому шоссе, а там к северу. Вы из Новой Англии?
– Из Старой Англии, – сказал Френсик, – а что?
– Да они там северян не любят. Говорят – чертовы янки. Живут в прошлом.
– Кого я ищу, тот живет там же, – сказал Френсик и пошел брать напрокат автомобиль. Конторщик усугубил его предчувствия.
– Поедете по Кровавой Трассе – поберегитесь, – сказал он.
– По Кровавой Трассе? – тревожно переспросил Френсик.
– Так у них называется Восьмидесятое шоссе до Меридиана. Народу там сгинуло видимо-невидимо.
– А нет какого-нибудь иного пути на Библиополис?
– Да можно ехать проселками, только заблудитесь. Вернее уж по Кровавой Трассе.
Френсик заколебался.
– Шофера нанять нельзя? – спросил он.
– Сегодня поздно, – сказал конторщик. – Субботний вечер, все разошлись по домам, а завтра опять же воскресенье.
Френсик поехал к себе в отель. Нет уж, на ночь глядя не поедет он в Библиополис по Кровавой Трассе. Лучше завтра утром.
Наутро он отправился в путь спозаранку. Солнце сияло с безоблачных высот, и день был яркий и чистый, не то что его душевный пейзаж. Та шалая решимость, с которой он покинул Лондон, сникла и сникала все больше с каждой милей на запад. Лес придвинулся к дороге, и Френсик чуть не повернул назад прежде выцветшего указателя ДО БИБЛИОПОЛИСА 15 МИЛЬ. Но понюшка табаку и мысль о том, что будет, если воскресший Пипер не уймется, придали ему храбрости. Френсик свернул направо по лесной грунтовой дороге, стараясь не глядеть на черные лужи и на деревья, полузадушенные лианами. И точно как у Пипера несколько месяцев назад, у него посветлело на душе, когда дорога пошла лугами, мимо скотины, пасшейся в высокой траве. Однако же заброшенные хижины угнетали его, и ленивые бурые струи Мертвечихи тоже не радовали. Наконец дорога свернула налево, и Френсик увидел за рекой Библиополис. Дорога распахнется, обещала девица в Зельме, но она здесь явно не бывала. Дорога, наоборот, уперлась в реку. Городок сгрудился у площади и стоял недвижим и неизменен с начала девятнадцатого столетия. И паром, который вскоре двинулся к нему усилиями старика, перебиравшего веревку, тоже явился откуда-то из глубины веков. Да, глубинка, подумал Френсик.