— Так будет лучше.
Ее слова повисли между ними, создав бездну, которой никогда раньше не было, даже когда их разделяли время и расстояния.
Дэниел хотел было подойти и погладить Сьюзан по щеке, но она отпрянула, и он смирился, пошел из комнаты, покачивая своими широкими плечами. Дверь уже почти закрылась, когда она услышала:
— Приятных сновидений, малышка.
Много лет она не слышала этих его слов. С тех самых пор, когда она была ребенком, а он обнимал ее и прогонял прочь жуткие видения.
Глава 3
Еще не затих звук шагов Дэниела, а у Сьюзан задрожал подбородок.
Не нужно было прогонять его.
Но она не могла позволить ему остаться, особенно после того, как он поцеловал ее.
И снова Сьюзан все вспомнила. Она хотела, чтобы кто-то обнял ее. Хотя бы раз она должна была испытать, что такое объятие мужчины. Она страстно желала узнать, на что похож поцелуй. Она надеялась, что это будет чудесно, божественно.
И вот это произошло. С Дэниелом. И оказалось ужасным. Не потому, что он обидел ее, не потому, что изменился, а потому, что оставил ее жаждущей того, чего она не могла получить. Дэниел! Друг детства! Как такое возможно, что одним-единственным поцелуем он вызвал в ней такой всплеск чувств?
Она видела перед собой образ Дэниела так ясно, будто он стоял перед ней. Страх не рассеялся полностью. С тех пор как она видела Дэниела в последний раз, он стал резким и злым. Как может человек так сильно измениться? Годы стерли все, что было ей знакомо в нем. Она не узнала этого чужого человека с длинными волосами и резкими чертами лица. Ей были незнакомы широкие плечи и крепкая фигура. Его суровая работа взяла свое, лишив Дэниела смеха и радости.
Но, если быть честной, жизнь не слишком-то изменила его за последние десять лет. Она, Сьюзан, просто не захотела поверить своим глазам. Она помнила Дэниела подростком и не пожелала расстаться с этой картиной. До сегодняшнего вечера, когда она прикоснулась к нему, почувствовала его запах, впитала его низкий голос. Теперь она уже не сможет опровергнуть свидетельства своих чувств.
От запоздалой реакции у Сьюзан задрожали руки, и она крепко сцепила их перед собой. И она смела надеяться, что когда-нибудь сможет вступить в нормальные отношения с каким-нибудь мужчиной. Одним поцелуем Дэниел разбил эту мечту. Сьюзан всегда знала, что Дэниел был единственным существом мужского пола, которому она могла бы поведать свои тайны. Но вместо того чтобы помочь ей обрести уверенность в себе, Дэниел напугал ее еще больше. Она с готовностью доверилась бы прежнему Дэниелу, но не тому, кем он стал. Этот человек страшил ее. Его присутствие подавляло. Она чувствовала себя незначительной, слабой, растерянной.
Настоящим победителем оказалось время. И в данный момент Сьюзан чувствовала свое поражение. Ее последняя надежда на нормальную жизнь была уничтожена, растворилась во тьме.
Прохлада в комнате заставила ее двигаться. Если она не затопит, то не сможет заснуть.
Ящик с ненужной бумагой для растопки стоял рядом с прикроватным столиком, поэтому она направилась сначала туда. Потом, решив, что яркий свет прибавит ей бодрости, добавила в лампе пламени.
Пальцы сделались липкими, влажными. Нахмурившись, она смотрела на красные пятна на кончиках пальцев. И хотя ее сразу охватили дурные предчувствия, Сьюзан понадобилось несколько минут, чтобы понять, что это такое.
Кровь.
Озабоченность сразу же преодолела непривычный страх. Сьюзан с беспокойством осмотрела комнату, уверенная, что наткнется еще на какой-нибудь ужасный знак. Но ее жилище оказалось таким, как всегда. Маленьким, тесным и пустоватым.
Страх заполнил сердце. Она оттолкнула Дэниела, трепыхалась, как перепуганная птица, а потом выгнала на холод, не предложив поесть или немного отдохнуть.
Но она же не знала, что он ранен! Если бы знала, то… Что? Одно его присутствие заставило ее растеряться. А когда он дотронулся до нее, она вообще перестала соображать. Но в этом нет его вины. Это все из-за нее. Из-за нее и ее глупых, не поддающихся логике страхов. Почему ей не удается найти способ совладать с ними или полностью изгнать их?
Угрызения совести быстро сменились стыдом. Дэниел нуждался в ее помощи, а она прогнала его. Из-за того лишь, что у нее разыгрались нервы. Глупые женские нервы.
Надо найти его. Нельзя оставлять его в таком состоянии! Может, он всего лишь уколол палец, но она должна найти его и успокоиться. А самое главное, надо загладить резкие слова, которые они наговорили друг другу. Он сдержит свое обещание никогда больше не видеть ее. Этот человек может быть упрямым, как мул. И она никогда не простит себе, что они расстались в гневе.
Рывком распахнув дверь, Сьюзан выбежала в темный коридор, ища, каким путем он ушел. Она подумала обо всех возможных выходах, проверив задний коридор и все окна. Ни единого следа. Ни единого свидетельства пребывания здесь Дэниела Крокера. Он словно растворился в воздухе, если бы не пятно крови у нее на пальцах.
Он напугал ее. Он видел, как страх затушил ее дух. И он ничего не мог сделать, чтобы предотвратить это.
Дэниел прислонился к стене в укромном уголке коридора, соединяющего церковь и жилую часть здания монастыря. Зажмурился — отчасти из-за ноющего бока, но в основном из-за того, что натворил.
За двадцать лет он сотню раз видел, что делается со Сьюзан в присутствии мужчин. Совсем маленькой она начинала кричать, едва в комнату входил мужчина. Подростком она научилась сдерживать свои чувства, но отвращение к мужскому прикосновению и затравленный вид при этом сохранились.
И вот теперь она впервые была такой с Дэниелом. Поцеловав ее, он напугал Сьюзан еще больше. Он стал для нее таким же, как все остальные. Превратился в угрозу.
Проклятье.
Проклятье, проклятье, проклятье! Дэниел выбрался из укрытия и зашагал по гулкому коридору школы, собираясь найти свою лошадь и покинуть это место. Он приехал сюда с единственной целью — остановить Сьюзан. Но это ему не удалось. Он вел себя, как идиот. Не отговорил Сьюзан, а лишь укрепил девушку в ее намерении. Ошибочном намерении!
Монахиня. Его маленькая Сьюзан — монахиня! Эта мысль жгла его огнем, наполняя горьким раздражением, какого он никогда не знал, усиливавшимся оттого, что он познал сладость ее губ и податливость ее тела. Он никогда не думал, что захочет ее, как мужчина жаждет женщину, но уже не мог забыть этого желания.
Дэниел не имел ничего против монахинь или церкви. Последнее время они с Богом не жаловали друг друга, но он никогда не мешал другим верить. Очевидно, он смог бы примириться с решением Сьюзан, если бы оно имело достаточно оснований. Но он знал, что она просто спасается от действительности.
Если бы только у него была возможность показать Сьюзан, что жизнь гораздо больше каменного убежища св. Франциска. Если бы она могла дать себе чуть больше времени.
Если. Какое бесполезное, нелепое слово. Она не захочет иметь с ним дела. Не станет даже слушать. Все, что он скажет, отдалит ее еще больше.
В конце коридора Дэниел приоткрыл тяжелую дубовую дверь и скользнул внутрь. Проделал он это с привычной легкостью. Толстые доски пола приглушали шаги в крошечной комнатке. Вошел Крокер так тихо, что мог побиться об заклад, что коленопреклоненная в молитве женщина не услышала его приближения. Но когда он открыл рот, чтобы заговорить, она подняла руку, прося помолчать и продолжила:
— Благослови, Господи, сестру Мэри Кэтрин, сестру Мэри Симон и нашу достопочтенную матушку. Благослови Сьюзан, Милли и Макса…
Недовольный задержкой, Дэниел собрался уйти, но замер при следующих словах:
— Благослови, Господи, Дэниела и помоги ему не совершать глупостей сверх того, что он уже сделал…