Для всего мира П. А. Сорокин был и остается доктором социологии. Его вклад в науку стоит трудов сотен профессоров вместе взятых. Однако на самом деле он никогда не имел степени доктора: защита 1922 гола была защитой магистерской диссертации. Тем не менее авторитет его в заграничных научных кругах был столь высок, что, когда через полгода после защиты Сорокин оказывается в эмиграции, ни у кого и в мыслях не было, что формально ему еще только предстояло защищать докторскую диссертацию. По-видимому, он быстро свыкся со своим новым статусом и занимался наукой, не обращая внимания на пустые формальности. Однако, разворошив своими воспоминаниями навозную кучу истории, он вдруг обнаружил "фактик", как-то не согласующийся с имиджем "социолога No 1", который и решил исправить маленькой хирургической операцией над ключевой цитатой из опубликованного в 1922 году отчета о защите. Впрочем, подробности - в комментариях.
Второй эпизод, связанный с борьбой Сорокина против большевиков и его "покаянным" письмом, а также статьей В. И. Ленина "Ценные признания Питирима Сорокина", также оставляет впечатление некоторой недоговоренности. Имеющиеся в нашем распоряжении документы заставляют сомневаться как в искренности самого Сорокина, так и в подлинности официальной версии этих событий. Разгадка тайны сорокинских "признаний" помогла бы нам понять мотивы многих поступков "неистового Питирима".
После высылки Сорокина за границу его труды оказались под запретом, а имя упорно замалчивалось. Даже социологи, пользуясь научными понятиями, впервые введенными в обиход Питиримом Александровичем (например социальная мобильность или стратификация), не имели возможности упомянуть о нем. Если же пресса изредка напоминала нам о его существовании, то типичными в отношении ученого были, например, такие выражения: маститый теоретик-социолог, подвизающийся по части клеветы на нашу страну, политический мастодонт и т.п.
В то же время у себя на родине Сорокин все эти годы был предметом тайной гордости земляков - коми. Рассказы о нем в народе ходили самые невероятные превращая его в нечто среднее между Робин Гулом и "парнем из нашего города". Многие сегодня здравствующие жители Коми края хорошо осведомлены о Сорокине. Большинство получало информацию от своих родителей и старших родственников, знавших молодого Питирима. Однако в процессе работы над биографией мы нашли людей, лично знакомых с ним. Какое счастье, что наши северяне доживают до глубокой старости в полном рассудке. Материалы наших розысков публиковались в Коми АССР и в Москве (13), способствуя по мере возможности "возвращению" Сорокина из ссылки. Теперь наступил черед его автобиографии. Еще одно белое пятно в нашей истории стерто. Питирим Александрович снова с нами...
Социолог А. В. Липский
Пролог. Самые ранние воспоминания
Зимняя ночь. Комната в крестьянской избе слабо освещена горящими лучинами, наполняющими ее дымом и зыбкими тенями. На мне лежит обязанность менять сгоревшие лучины в железном подобии канделябра, свисающем с потолка.
Снаружи завывает снежная буря. На полу комнаты лежит моя мать. Лежит без движения и, что мне странно, молча. Подле нее мой старший брат и женщина-крестьянка чем-то заняты. Отца в доме нет, он ищет работу по селам. Я не совсем ясно представляю себе, что произошло, но чувствую - случилось нечто катастрофическое и непоправимое. Мне уже не так голодно и холодно, как было совсем недавно, но теперь я внезапно ощутил себя подавленным, одиноким и потерянным. Завывание метели, мечущиеся огни, слова "смерть", "умерла", произнесенные братом, причитания крестьянки о "бедных сиротках" - все это увеличивает мое горе. Я бы хотел, чтобы отец был здесь, но его нет, и мы не знаем, когда он вернется.
Далее я припоминаю отпевание в сельской церкви. Моя мать лежит в гробу, отец, брат и селяне молча стоят со свечами в руках, и священник, дьякон и псаломщик нараспев читают заупокойные молитвы и исполняют последние обряды. Я не понимаю слов, но фраза "...яко земля еси и в землю отъидеши" (*1) вкупе с жестом священника, как бы бросающего горсть земли в гроб, отпечатались в моей памяти.
По окончании отпевания домовину ставят на сани, чтобы везти на кладбище. Я и брат сидим на гробу. Отец, священник и жители села идут за санями. Снег ярко блестит под холодным, голубым и солнечным небом. Через какое-то время - не помню по какой причине - мы спрыгиваем с саней и бредем домой, где сразу же залезаем на полати и лежим молчаливо и подавленно...
* * *
Это мои самые ранние воспоминания. Тогда мне было около трех лет (*2). Я решительно не помню ничего, что происходило до этого печального события.
Часть I
Глава первая. МОЕ ПРОИСХОЖДЕНИЕ И РАННЕЕ ДЕТСТВО
Со смерти матери начинаются мои осознанные воспоминания. Сама эта картина все еще жива в моей памяти и обособлена ото всех последующих событий. Я не помню, что происходило непосредственно после этого трагического пролога к драме моей жизни, но дальнейшие годы запечатлелись достаточно четко.
Все началось на севере Руси в Яренском уезде Вологодской губернии (*1) среди народа коми или зырян (*2) - одной из ветвей угро-финской языковой семьи. Там, в селе Турья (*3), я родился 21 января 1889 года (*4). Там же, в селе Коквицы, умерла моя мать, вероятно, в 1892 или 1893 году (*5). И наконец там, в этом обширном краю, я прожил первые 10 лет своей жизни (*6).
Эта местность в основном состояла из первозданных лесов, тянущихся на сотни верст во всех направлениях. В то время они еще не были испоганены "цивилизацией". Подобно маленьким островкам в море, затерялись в этих лесных массивах села и деревушки коми народа. Две великие реки - Вычегда и Печора - со своими притоками несли через лесную страну прозрачные, как хрусталь, воды. Их бурное течение омывало красивые песчаные пляжи, крутые холмы, благоухающие пойменные луга, деревья и кусты, растущие вдоль берегов. Привольно разливающиеся реки играючи бежали среди деревьев по затейливым руслам, а в глухих уголках этого зеленого царства лежали безмолвные озера, бочажки и болота.
В лесах росли разнообразные кустарники и деревья, но больше всего сосны и ели. Особенно чудесны были высокие, стройные сосны. На земле, покрытой красивым белым мхом - ягелем, тысячи этих сосен стояли, подпирая небо, то тихие и загадочные, словно забывшиеся в молитве, то шумящие и раскачивающиеся, как бы сражающиеся с яростной вражьей силой. Многие и многие часы я провел в этих соборах живой природы, очарованный их величием, таинственностью и Богом данной красотой. Они разжигали воображение, заражали своим меняющимся настроением, посвящали меня в их тайны.
Лес изобиловал множеством животных: от прозаических белок, зайцев и лис до грациозных оленей и задумчивых медведей. Самые разнообразные птицы наполняли лес чарующим пением. Реки, протоки и старицы были полны всякой рыбы, включая стерлядь (лучшая разновидность осетровых) и семгу. В то же время в этом обширном краю не водились никакие змеи. (Видимо, этим следует объяснить мою устойчивую неприязнь к ядовитым и неядовитым гадам, когда позднее мне довелось жить в местах, отмеченных их присутствием.)
Лес оказывался неистощимо щедр на постоянные перемены обличья и настроения. В безветренные дни все вокруг было безмятежным, загадочным, погруженным в неподвижную тишину. А в штормовую погоду все шумело и пребывало в неистовом движении. Лес был бесконечным, разноцветным, пахучим океаном летом и безжизненной, сверкающей белизной в зимние солнечные дни. Приветливый и спокойный днем, его "лик" становился мрачным и пугающим ночами.
1
1* "...яко земля еси и в землю отъидеши" - слова из "Последования по исходе души от тела", читаемого над телом умершего по обычаю Православной Церкви.
2
2* Тогда мне было около трех лет. - Сорокину ко времени смерти матери (весной 1894 г.) было пять лет.
(см. клавир оперы под ред. П. Ламма. М.: Музыка, 1932. С. 79.).
1.1*
1* ...в Яренском уезде Вологодской губернии... - Ныне Княжпогостский район Коми АССР.
1.2*
2* Коми - народность северо-восточной части европейской территории РСФСР, около 300 тыс. человек. Различаются зыряне или собственно коми (коми-зыряне) и коми-пермяки. Этноним
1.3*
3* Турья (или Турьинское) - село в верховьях реки Вымь (от зырянского "Емва" - чистая вода). Волостной центр Турья в конце XIX века - довольно большое село с населением около тысячи человек, расположенное на крутом берегу реки. Через него проходил знаменитый "Березовский тракт", торговый путь за Урал. Все лето шумела ярмарка, самая большая в районе. За турьинским приходом числились две церкви, каменная и деревянная. Имелись школа грамоты, церковноприходская школа, библиотека и земское училище. Тогдашняя Турья фактически превосходила по числу жителей уездный центр г. Яренск (около 900 человек населения) и уступала ему, пожалуй, только в количестве церквей - там их было пять. Впрочем, приход села Жешарт с близлежащими деревнями был еще больше - около 5 тыс. человек, - и вообще в Яренском уезде насчитывалось немало относительно крупных сел.
Родителей Питирима привела в Турью профессия отца, А. П. Сорокина, который был странствующим ремесленником, переезжавшим из села в село в поисках работы. В Турье Сорокины остановились на зиму в доме учителя Турьинского земского училища Ивана Алексеевича Панова.
1.4*
4* ...я родился 21 января 1889 года. - На самом деле Питирим Сорокин родился 23 января 1889 г. (4 февраля по н. ст.), что подтверждается метрической записью турьинской Воскресенской церкви. О путанице с местом и датой его рождения см. мое предисловие к этой книге.
1.5*
5* ...умерла моя мать, вероятно, в 1892 или 1893 году. - Мать Сорокина, Пелагея Васильевна (в девичестве предположительно - Ячменева) скончалась 7 марта 1894 г. в селе Коквицы (Метрическая книга Коквицкой Христорождественской церкви, хранящаяся в бюро ЗАГС Усть-Вымского района), где семья застряла с весны 1893 г. после рождения третьего сына - Прокопия.
1.6*
6* ...я прожил первые 10 лет своей жизни. - Питирим Сорокин прожил в Коми крае не первые 10, а 15 с половиной лет, когда впервые выехал за его пределы на учебу в Костромскую губернию. Кстати, в другом автобиографическом очерке он пишет, что провел среди коми народа первые 12 лет своей жизни (Sociology of my mental life / P. I. Allen ed. P. Sorokin in Review: Duke Univ. Press, 1963. P. 7.). На самом же деле он жил в Коми крае постоянно с января 1889 по август 1904 г.