София об этом не подумала.
– Ну брось, – умоляюще сказала Марсия. – Давай выпьем. Мы познакомились с такими славными парнями. Они учатся в магистратуре в Дьюке.
София покачала головой.
– Я сейчас не в настроении.
– Тогда чего ты хочешь?
София взглянула на ночное небо, видневшееся сквозь распахнутые двери в дальнем конце, и внезапно испытала непреодолимое желание выбраться из душного, битком набитого людьми сарая.
– Я хочу подышать свежим воздухом.
Подруга проследила ее взгляд и вновь посмотрела на Софию.
– Мне выйти с тобой?
– Нет, все нормально. Потом я тебя найду. Не уходи далеко, ладно?
– Не вопрос, – с явным облегчением ответила Марсия. – Я правда могу составить тебе компанию…
– Успокойся, я ненадолго.
Марсия вернулась к новым друзьям, а София зашагала в дальний конец сарая. По мере того как она отдалялась от оркестра и танцпола, толпа редела. Несколько раз парни пытались привлечь внимание девушки, когда та проходила мимо, но София притворялась, что ничего не слышит, решив не уклоняться от намеченного маршрута.
Огромные деревянные двери были открыты, и, шагнув наружу, София испытала истинное облегчение. Музыка во дворе звучала негромко, а морозный осенний воздух подействовал как бальзам. Она и не сознавала, какая, оказывается, духота царила внутри. София огляделась в поисках местечка, чтобы сесть. Неподалеку рос толстый дуб, его скрюченные ветки торчали во все стороны, там и сям небольшими компаниями стояли люди, с сигаретами и пивом. София не сразу заметила огромную площадку, огороженную деревянными перилами, которые отходили во все стороны от стен сарая. Несомненно, некогда здесь было нечто вроде загона.
Во дворе никаких столов не стояло, компании сидели прямо на ограде или стояли, прислонившись к ней. Несколько человек устроились на старой тракторной покрышке. Чуть поодаль какой-то парень в ковбойской шляпе рассматривал соседнее пастбище. Его лицо скрывала тень. София лениво задумалась, не учится ли и он в Дьюке, хотя тут же усомнилась в этом. Отчего-то ковбойские шляпы с магистратурой не вязались.
Девушка зашагала к пустому участку ограды, в нескольких метрах от одинокого ковбоя. Небо у нее над головой было ясное, как хрусталь, на горизонте над деревьями висела луна. София облокотилась на грубо оструганную доску и огляделась. Справа темнели трибуны, с которых она днем наблюдала за родео, за ними тянулись маленькие загоны, где паслись быки. Хотя там свет не горел, прожектора над ареной еще не выключили, и животных окружало призрачное сияние. За загонами стояли двадцать-тридцать пикапов и трейлеров, в окружении владельцев. Даже издалека София видела рдеющие сигареты и время от времени слышала звон бутылок. Она задумалась, что бывает здесь до наступления сезона родео. Может быть, конские выставки? Или собачьи? Или сельские ярмарки? Или еще что-нибудь? Ограды и трибуны имели потрепанный и унылый вид, наводивший на мысль о том, что большую часть года никто сюда не заглядывает. Ветхий сарай усиливал это впечатление, но, в конце концов, не ей об этом судить. Она родилась и выросла в Нью-Джерси.
По крайней мере так сказала бы Марсия. Она твердила об этом с первого курса, и поначалу Софию веселили насмешки подруг, но потом они утратили прелесть новизны. А сегодня девушка вновь улыбнулась давней, никому теперь не понятной шутке. Марсия родилась и выросла в Шарлотте, всего в паре часов езды от Уэйк-Форест. София еще помнила изумление Марсии, когда она сказала, что приехала из Джерси-Сити. С тем же успехом она могла объявить, что прилетела с Марса.
София признавала, что подруга удивлялась неспроста. Их прошлое разительно отличалось. Марсия была младшей из двух детей, ее отец работал хирургом-ортопедом, а мать – юристом-экологом. Старший брат учился на последнем курсе юридического колледжа в Вандербилте. Хотя семья и не входила в список Форбса, она, несомненно, относилась к высшим слоям общества. Такие девочки, как Марсия, берут уроки танцев и верховой езды, а на шестнадцатилетие получают «мерседес» с откидным верхом. София, напротив, родилась в семье эмигрантов, француженки и словака. Они приехали в Америку, не имея ничего, кроме небольшой суммы наличных в карманах. Хотя оба успели получить на родине высшее образование – отец был химик, мать фармацевт, – по-английски они говорили плохо, а потому много лет пробавлялись черной работой и жили в крошечных убогих квартирках, пока не накопили достаточно денег, чтобы открыть собственную закусочную. В процессе они обзавелись тремя детьми, и София, старшая из сестер, с самого детства работала бок о бок с родителями после школы и по выходным.