— Как долетели?.. Встретили?.. Накормили?.. Устроились нормально?.. Конкретная помощь требуется?.. — А вот последний вопрос: — В семье все здоровы? — Его сопроводила широчайшая, прямо-таки приятельская улыбка, после чего без паузы последовал и единственный совет: — С любыми трудностями сразу ко мне. Мы очень рассчитываем, Александр Борисович, что вам удастся в самые короткие сроки поставить в этом безобразном деле точку. И лично я — в первую очередь. Рассчитывайте на меня.
Ловко было сказано. Ни слова о том, в чем конкретно ему видится «безобразие» и, главное, что он имеет в виду, говоря «поставить точку». Наловчились, однако... излагать!
Еще раз крепко пожав Турецкому одновременно и ладонь, и локоть — ну максимально дружеский жест! — полпред оглянулся и сказал для всех остальных:
— Не стану вам мешать. Работайте, у меня дела. — И быстрым, спортивным шагом, чуть враскачку, явно позаимствованным у президента, он покинул зал совещания.
Кожаный, казалось, был слегка погашен. Но только в первые минуты. А оставшись теперь главным, стал снова расти на глазах, превращаясь в столпа. Он стоял в ожидании, когда Турецкий сам подойдет к нему, — ну точно как и предполагал Александр Борисович. И он взял да и не подошел — он вежливо склонил голову и, вытянувшись затем, прищелкнул каблуками, как это делают вымуштрованные военные.
Возникла пауза, напоминающая легкое замешательство. Наверняка у всех появилась уверенность в том, что этот помощник генерального прокурора и полпред давно и близко знакомы, — и это был новый мотив для обсуждения. Но вряд ли им в голову пришла бы мысль, что здесь только что была продемонстрирована тонкая придворная игра.
Турецкий понял, что силою обстоятельств ему, как бы невольно, предоставляется слово.
— Господа, я уже говорил сегодня своим коллегам, — он взглядом показал на прокуроров, — и готов повторить, что лично ко всем вам пока никаких вопросов не имею. Для этого я должен обладать всей полнотой информации. Надеюсь, с вашей помощью я быстро все узнаю. Если у вас имеются конкретные соображения или подсказки, готов выслушать, если нет, я тоже не хочу отвлекать вас от важных дел. Тогда всего доброго, господа, рад знакомству, и до встречи. Федор Федорович, — обратился он к областному прокурору, — если позволите, я завтра оторву вас от дел. Ненадолго, хорошо? Заодно надо будет и вопрос с транспортом решить.
— К вашим услугам, — закивал Сивцов.
— Тогда, если нет вопросов, я откланиваюсь, господа.
— Да, до свиданья... До завтра. Всего доброго, — донеслось со всех сторон, но никто не сделал шага, оставаясь на своих местах. Наверное, потому что и губернатор возвышался неподвижной скалой. Нет, все-таки не скалой, а каменной глыбой — пусть и облагороженной рукой творца, но, в сущности, дикой.
— Я провожу вас, Александр Борисович, — сказал Сивцов, переглянувшись с губернатором и получив знак глазами, и первым двинулся к двери.
На выходе областной прокурор подозвал своего водителя и дал указание доставить Турецкого в гостиницу, после чего вернуться сюда.
— А завтра, прямо с утра, Александр Борисович, мы прикрепим к вам водителя с «Волгой». Желаю хорошо отдохнуть. А меня извините.
И он быстро ушел наверх, демонстрируя деловую озабоченность. Ну конечно, там же сейчас уже вовсю идет горячее обсуждение, как же пропустить этакое! Задал им загадку полпред...
А Турецкий, отпустив шофера возле гостиницы, заходить к себе в номер не стал. Найти частную контору по прокату автомобилей труда не составило — объявление об этом висело в холле гостиницы. Александр Борисович отыскал эту контору, придирчиво выбрал обыкновенную российскую «девятку» цвета мокрого асфальта, заплатил сразу за десять дней вперед — большее время он и не собирался здесь оставаться, и так взял с запасом. И сказал, что пришлет за машиной своего помощника, на имя которого и будет выписана временная доверенность на вождение.
Никем не встреченный, Владимир Поремский приехал в город в восьмом часу вечера. Паспорт у него проверили придирчиво, но не спросили, ни к кому прибыл, ни с какой целью. Возможно, потому что вид у него был слишком моложавый, чтобы думать, будто он какая-то важная птица.
Еще из автобуса, двигавшегося из аэропорта в город, он позвонил шефу. Александр Борисович сказал, в каком он номере, и добавил, что уже договорился с администрацией: Владимир переночует у него.