Ну, что ж теперь мне ничего не оставалось делать, как попытаться Риту Филова, бойца своей разведгруппы, вернуть на базу, где о ней смогут должным образом позаботиться. Я сосредоточился, пытаясь майора Маргариту Сумскую вызвать по мысленным каналам связи. Некоторое время ничего не происходило, не было никакого соединения, хотя я знал о том, что мысленным каналам связи расстояния даже расстояния между звездными системами были не помехой.
Но вот, видимо, произошло какое-то соединение, по крайней мере, я слышал какие-то ровные, повторяющиеся гудки. Затем в моей голове послышался строгий мужской голос:
— Каплейт Макеев, дежурный по штабу Военно-космического флота планеты Европа, слушает вас!
— Вас беспокоит, капитан Рассел, не могли бы вы соединить меня с майором Маргаритой Сумской?!
— Какой это такой капитан Рассел? Не из управления ли дальней разведки космофлота?
— Так точно, это он!
— Ну, ты, парень, даешь! Разведуправление который день тебя и твою разведгруппу разыскивает по всем звездным системам! Уже пару эсминцев в соседние системы отправили на твои поиски! А ты мне звонишь по открытой телефонной линии, видимо, ты парень в каком-то кабаке слегка загулял вместо того, чтобы отправиться на боевое задание! Так что, парень, с Риткой Сумской я тебя связать не могу, она на губе сидит к трибуналу готовиться. А вот с адмиралом Щербаковым я тебя обязательно свяжу, он уж тебе леща такого отпишет, что будешь век мне благодарен!
Я был настолько ошеломлен началом этого разговора, а также тем фактом, что мой командир, майор Сумская, сидит на флотской гауптвахте, что не успел возразить каплейту Макееву. Не успел ему сказать, что разговаривать с адмиралом Щербаковым мне еще как-то рано, что у меня нет для него какой-либо важной информации, как в моей голове послышались непонятные щелчки и мужские переговоры. После третьего щелчка опять-таки в моей голове послышался знакомый голос адмирала:
— Щербаков вас слушает, капитан Рассел!
— Здравствуйте, товарищ адмирал! — Произнес я дрожащим голосом. — Вы о чем-то хотели со мной переговорить?
— Привет тебе, капитан! Ты, между прочим, где сейчас тусуешься?
В течение пяти минут я перечислял адмиралу звездные координаты группы разведгруппы «Чарли 21–21» в заключение, произнеся следующие слова:
— На данный момент разведгруппа находится на дне моря Эскориал планеты Луизитании, центральная планета звездной системы Карусель! Сутки будем отдыхать, после чего начнем плановое движение!
— Тогда, капитан, объясни мне этакому идиоту, это каким же боком ты вместе со своей разведгруппой вдруг оказался на планете Луизитания, расположенной практически в глубоком тылу вьедского флота вторжения. Ведь, капитан, тебя и твою группу мы хотели в учебных, ты понимаешь, капитан, я повторяю в учебных целях, мы хотели вас забросить на соседнюю с Европой планету с таким красивым именем, как Елена! На той планете вы должны были провести две недели, кое-чему поучиться, а затем вернуться на Европу! Что же ты сейчас делаешь на Луизитании, капитан Рассел?
— Веду разведку, бои с вьедскими оккупантами…
— Какую такую разведку, какие такие бои с вьедскими оккупантам?! Ты, чего, капитан, лапшу мне на уши вешаешь?! Да, заодно это я тебя на флотскую губу до конца жизни упеку! Извини, Николай, вспылил немного! Ты что действительно сейчас находишься на Луизитании? Ну, а как это ты вдруг на этой простой телефонной линии оказался? Я тут от твоей майора Сумской все добивался того, чтобы она позволила мне с тобой переговорить, а та мне в ответ: «связи нет»!
— Так точно, товарищ адмирал! «Группа Чарли 21–21» в данный момент, вот уж четвертый день находится на планете Луизитания звездной системы Карусель. Вы бы, товарищ адмирал, майора Маргариту Сумскую с губы освободили бы, а то, каково молодой женщине сидеть среди бывалых на этой флотской губе?!
— Ты, капитан, особо не беспокоился бы по этому поводу. Эта девчонка сидит в том отделении флотской губы, где старшие офицеры и адмиралы должны сидеть, бывалых там днем с огнем не сыскать!
Возникла небольшая пауза, а затем громкий крик адмирала Щербакова:
— Эй, Мишка, ты передай на губу мой срочный приказ, чтобы майора Сумскую скорей бы освободили! Ее ухажер хочет с этой дамочкой переговорить по телефону у меня в кабинете!
— Вы бы, товарищ адмирал, телефонную трубку положили на аппарат! Сами бы откинулись в кресле, чтобы сидеть более удобно, закрыли бы глаза и прислушались бы к тому, что происходит в вашей голове!
— Ты, капитан, что именно мне советуешь! Ведь, положив телефонную на аппарат, я прерву с тобой всякую связь, а мне с тобой кое о чем еще нужно по секрету переговорить!
— Боюсь, товарищ адмирал, что вы не очень-то обрадуетесь тому, что сейчас от меня услышите!
— Ты уж, капитан, говори, а я сам решать буду, хорошо или плохо это будет для меня?!
Товарищ адмирал….
— Слушай, Рассел, ты меня совсем достал этим своим «товарищ адмирал», да «товарищ адмирал»! Зови меня проще, скажем по имени и отчеству — Александр Михайлович!
— Александр Михайлович, я хотел сказать только об одном, что этот наш разговор идет не по телефонным кабелям или линиям, а он происходит несколько иным образом! Мы с вами общаемся посредством обмена мыслями. Вы слышите мои мыслеобразы, а я — ваши! Сейчас придет майор Сумская, которая сумеет лучше вам объяснить, что это значит стать телепатом.
Вскоре мое мысленное общение с адмиралом Щербаковым завершилось, он так и не дал мне возможности с глазу на глаз мысленно пообщаться с майором Сумской.
Даже в тот момент, когда Маргарита давала мне секретные инструкции, адмирал показал себя несусветным и полным маразма человеком. Ему, а не мне Маргарите пришлось разъяснять некоторые непонятные параграфы секретных инструкций. Когда я майору Сумской рассказал о положении, в котором внезапно оказалась единственная женщина в нашей разведгруппе «Чарли 21–21», то этот маразматик возвел на меня поклеп в том, что это именно я был прямым виновником положения, в котором так внезапно оказалась старший лейтенант Филова. Несколько раз майор Сумская вступалась за меня, пытаясь меня обелить от этих адмиральских нападок, но она почему-то промолчала в ответ на это гнусное адмиральское обвинение, это меня несколько обеспокоило!
Такая перепалка в мысленном диапазоне могла продолжаться до бесконечности, поэтому мне пришлось самому проявить инициативу, чтобы своим старшим начальникам напомнить о том, что я все-таки нахожусь в глубоком тылу противника. Что именно мне следует проявлять осторожность, даже в мысленных обменах информацией, чтобы вьеды ее не зарегистрировали, чтобы не вычислили бы точное расположение моей разведгруппы. Результат этих переговоров оказался налицо, старший лейтенант Филова пока оставалась в разведгруппе, о ее телепортации на Европу не могло бы и речи. Оказывается, любая телепортация могла повредить ее будущему ребенку!
Наш деревяненький шпиончик БПЛА медленно кружил над небольшим островом с тропической растительностью, выискивая основную базу вьедской морской пехоты почему-то расположившуюся на этом острове. Этот остров внезапно возник на нашем пути, когда мы по дну морскому, не поднимаясь к поверхности моря, пробирались к противоположному берегу моря Эскориал. Там, как я предполагал, наша группа могла бы выйти на берег, чтобы продолжить свой разведпоиск и выполнение боевой задачи. Вьеды этими своими постоянными атаками, преследованиями прямо-таки загнали мою разведгруппу в море Эскориал, где мы ушли из-под их наблюдения, скрывшись под неимоверной толщей морской воды.
Вчера утром от конечной точки нашего маршрута следования, до Хайдарабадского хребта, мы находились всего в каких-то пятидесяти километрах! Но внезапное столкновение с вьедскими десантниками, а затем долгое и упорное их преследование под прикрытием мощной группировки истребительной и штурмовой авиации, которое продолжалось едва ли не сутки, заставили нас искать спасение в море Эскориал. К этому мне осталось только добавить, что это самое преследование вьедами велось в противоположном от нашей цели направлении. Таким образом, под вечер этого же дня, когда мы уже находились в безопасности на дне Эскориала, то эта точка располагалась в пятистах семидесяти километрах от Хайдарабадского хребта.