– Нет, милый Вань, – рассмеялась Эвиза. – Конечно же, мы с Земли почти ничего не тащим. Ты слышал про круговорот веществ в природе?
– Ага, слышал, конечно, это же наш Ломоносов и их Лавуазье…, – Иван с удивлением уставился на Эвиу. – Ничто не исчезает в никуда и ничто не появляется ниоткуда. Закон сохранения называется. Но причём тут…
– А если подумать? – опять рассмеялась женщина. – Начни с того, что корабль замкнутая система. Какой-то запас воды и органики мы с собой взяли, но на 13 человек на расчётные полгода экспедиции брать запас слишком затратно. Тем более что ещё до открытия Рена Боза изобретены репликаторы. Всё вместе назвали системой рециркуляции. Система способна так перетасовывать молекулы, что на выходе из любого вещества получается любой требуемый продукт. Уж про очистку тут и говорить не приходится. Кстати, так решили проблему мусора, которого на Земле с каждым годом становилось всё больше.
– Ого! Ничего себе! – До Ивана дошла комичность ситуации. – То есть вся ваша еда произведена из вашего же дерьма? Как хорошо, что я ещё ничего не ел. Сейчас бы метнул харчи от такой новости.
– Это ничего! Привыкнешь и избавишься от предрассудков.
– Это предрассудки – есть три раза в сутки
И иметь кровать чтоб ночевать.
А мы без предрассудков, не балуем желудки,
И нам на предрассудки наплевать.
Пропел Иван знаменитый студенческий куплет.
За разговором они не заметили, как подошли к тележке с продуктовыми боксами. Эвиза подняла одну из красных крышек. Облако ароматного пара чуть не обожгло нос, сунувшемуся в кастрюлю Ивану. Над кастрюлей поплыл аромат сочного приготовленного на открытом огне мяса. Двузубой вилкой Эвиза подцепила солидный ломоть поджаристой до золотистой корочки баранины.
– Отличный кусочек! Попробуй, очень вкусно. Может быть, только где-то в Турции найдётся мастер, способный так запечь мясо. А овощи? – Она сняла крышку с жёлтой коробки.
– Ты только глянь! – помидоры, баклажаны, перцы, фасоль… Вкуснотища!
Запах из коробок действительно раздавался весьма аппетитный. В животе Ивана раздалось характерное урчание. Парень постоял, посмотрел и решился. Зачем-то зажмурился изо всех сил и вонзил зубы в горячее мясо. Нежное, тающее во рту, с чуть заметным ароматом дыма и трав, мясо было просто отлично приготовленной бараниной. Он не мог спутать этот вкус.
– Вань, не забудь про мальвазию! – Эвиза ткнула пальцем в прозрачный цилиндр с золотистой жидкостью внутри. – Очень полезный напиток! На Земле известен несколько тысяч лет. Эллины уверяли, что мальвазия принесена богами для вдохновения художников и философов.
В суровой действительности Советской России у Ефремова не было опыта в высоком искусстве пития. На Гражданской ему, конечно, приходилось пробовать и самогон, и брагу. Ни то, ни другое не понравилось. В Японии попробовал тёплую рисовую водку. До сих пор он вспоминал тот опыт с омерзением. Поэтому и сейчас он с сомнением отхлебнул из высокого бокала. Лёгкий вкус чернослива мягко сочетался с нотами цитруса, что делало синтетическое вино действительно очень приятным дополнением к мясу и овощам. Иван и сам не заметил, как осушил первый бокал. Решил, что второй – лишним не будет. А там незаметно проглотил и третий...
Возможно, сказалась процедура регенерации потому, что уже через пять минут он почувствовал, что окружающие его предметы начали какое-то приятное кружение. Прозрачная поверхность стола подскочила и толкнула его прямо в нос. «Это ещё что за…» – не успел он довести мысль до конца, как опять отключился.
Разбудила Ивана громкая ритмичная музыка. Он сначала вообще не понял, где находится. Почти в полной темноте, разрываемой только сполохами жёлтого, красного, оранжевого цветов «веранда» сотрясался под давлением очень громкой, ощущаемой даже кожей, музыки. Вместе с полом качались стены и потолок, отбрасывая колышущиеся в мерном ритме тени. Низкий баритон напевал что-то ритмичное. Всё это вернуло парня в ту злополучную грозу, так явственно, что он в какой-то миг подумал, не приснился ли ему звездолёт.
Тут из темноты перед его глазами возникло женское симпатичное лицо. Распахнутые глаза, вздёрнутый задорный носик, широкая улыбка, мокрые рыжие сосульки парика. «Эвиза» – вспомнил Иван с чувством приятной истомы.
– Слава Вселенной! – Эвиза легко толкнула Ивана в плечо. Она, раскачиваясь в ритме музыки, наклонилась прямо к его уху. – Вставай, пойдём танцевать. – Тебя все заждались. Эк же тебя с двух бокальчиков-то размотало. Впрочем, это после регенерации бывает. Вот, проглоти это, и вперёд. Тебе понравится.
Густой сладкий аромат вишни коснулся обоняния. Упругий женский сосок невзначай задел тыльную сторону ладони, и Ивана тут же бросило в жар, а чресла приятно заныли, наполняясь кровью.
<p>
</p>
Ленинград. Иван Ефремов и академик Свитальский
– Ванька! Ты гений! – Ася бросилась на шею Ефремову, едва тот переступил порог квартиры Свитальских. – Я в восторге от романа. Как у тебя фантазии только хватило такое придумать? Проходи на кухню, я сейчас самовар скажу поставить. Папа тоже одну главу прочитал, и что-то хочет тебе сказать. Ворчал вчера…
Ася чмокнула Ваню в щёку и упорхнула в глубины профессорской квартиры.
Не ожидавший такого урагана эмоций, Иван стянул сапоги, аккуратно поставил их в угол и прошёл по знакомому коридору на кухню.
– Здравствуйте-здравствуйте, Иван Антонович, – приветствовал Ивана уже расположившийся под большим оранжевым абажуром профессор. – Мне тут Аська все уши про Вашу гениальность прожужжала, что не удержался, каюсь, прочитал ваш любопытный опус. Две первых главы всего, но самый общий вывод для себя сделал. Сразу скажу: – Бросайте вы это дело! Сосредоточьтесь на ваших любимых лабиринтодонтах. А то, может всё-таки в мою лабораторию? Геология куда важнее и, что главное нужнее для страныи народа. Вот не далее как третьего дня вызывали меня в «Инцветмет». Золотые горы сулили… Да-с! Это значит, финансирование будет лучше, премии, награды. А с Криворожским месторождением столько работы предстоит!? Непочатый край работ. Переходите, не пожалеете.