Эвиза медленно провела языком по губам. – Я узнала, что зовут его Иван, что он действительно с Земли… из России.
– Стой! – выкрикнула Мента. – Ты же говорила, что он языка не знает.
– Я достаточно сообразительна, чтобы догадаться показать ему картинки Солнечной системы. Он сразу к стене подбежал, в Землю пальцем ткнул. Даже сумел знак показать, чтобы я карту планеты показала. Мне не трудно, я и планету показала. Тут он, прямо как школьник первого цикла обрадовался и пальцем ткнул.
– А ты смогла ему рассказать, откуда мы?
Эвиза не успела ответить. В середину зала вышла Фая Родис. На ней почему-то в этот вечер не было её любимого иссиня-чёрного парика. Блики играли на коже идеально ровного розового черепа.
– Друзья, извините, немного задержалась. Только что получены первые сигналы с Торманса. Я не могла утерпеть и взяла распечатку первых данных на наше сегодняшнее собрание. Знаю, что вам, мои родные, тоже будет интересно. – Она направила луч проектора своего браслета на ближайшую стену. По световому пятну побежал ряд линейных символов и знаков. Все собравшиеся сосредоточенно вглядывались в текст. К всеобщему сожалению, текст слишком короток. Общий вздох разочарования пролетел по залу.
– Единственное, что пока можно сказать, – тишину нарушил глубокий голос Родис. – Разумная жизнь сейчас на Тормансе есть. Она находится на достаточном уровне, чтобы обмениваться теле- и радиосигналами, но недостаточном, чтобы выходить в околопланетное пространство. К тому же до Торманса пока далековато. И мы ловим только самые мощные сигналы. Часа через два, как заверил меня наш милый Тор, – она кивнула в сторону планетолога. – Мы будем висеть практически на границе атмосферы планеты. А до этого важного события я предлагаю устроить небольшой праздник. Танцы, веселье, шутки и розыгрыши приветствуются.
– Можно мне слово? – вытянула вверх руку, привлекая к себе внимание, биолог Тивиса Хенако. Не дожидаясь ответа, она тряхнула фиолетово-чёрными прямыми волосами парика в виде конского хвоста. – Праздник это хорошо, но к любому празднику надо подготовиться. Иначе будет скучно.
– Что ты предлагаешь, Тиви?
– Давайте перенесём фиесту на время после выхода на орбиту Торманса. Тогда праздновать можно будет не только успешное преодоление нуль-пространства, но и достижение цели полёта.
– Точно! – В зале появился командир корабля и встал рядом с Фай. – Тогда можно будет устроить трансляцию нашего праздника на всю планету! Мы же любим зажигать!
– Да! Да! Отлично! – криком поддержали все собравшиеся в зале члены экипажа.
– Гэнка! Ты мне спинку разрисуешь? – Тиви повернулась в сторону группы мужчин что-то тоже весело обсуждающих.
Гэн Атал, инженер броневой защиты корабля, занят обсуждением вариантов проникновения на борт чужого организма. Но на призыв Тиви откликнулся.
– С удовольствием, милашка! Ты мне за это на спине крылья чёрные изобрази. Идёт?
– Друзья! – Файя Родис опять призвала расшалившуюся команду к тишине. – Нам сейчас надо решить важный вопрос. Кто останется на корабле, а кто войдёт в наш «экспедиционный корпус».
– Разве это не известно? Нас же расписали ещё в момент формирования? – удивлённо подняла глаза на начальников Олла Дез.
– Были только предварительные прикидки. А теперь у нас возникла нештатная ситуация. Эвиза Танет планировалась в состав высадки, но скорее всего ей придётся остаться. За нашим гостем надо присматривать!
– Нет! Я не согласная! – резко выкрикнула медик. – Мой врачебный долг – быть рядом с первопроходцами. А мальчика я предлагаю взять с собой, если кто-то боится оставить его на корабле. К тому же, интуиция мне подсказывает, что он здоров, как любой из нас и не требует специального наблюдения.
– Мальчик – ценный научный образец! – тоном не терпящим возражений, завершила обсуждение Фай Родис. – Он должен вернуться на Землю в любом случае.
***
– Да, этот редактор, наверное, прав. – Пробормотал Ефремов, дочитав главу вслух. – Когда бубнишь, корявость текста коробит слух. Талант, если он и есть, то заметный только для специалиста. Учиться? Но как же тогда палеонтология? Да ну его на хрен, это писательство! Будем заниматься наукой. Все силы – науке, а там, если только… – он не договорил. Поднялся и быстрым шагом устремился в сторону института.
<p>
</p>
3. НА ОРБИТЕ ПЛАНЕТЫ НЕСЧАСТИЙ
5 апреля 1929 года. Ленинград. Палеозоологический музей. Препараторская при отделе позвоночных ископаемых. Иван Ефремов и Ася Свитальская.
– Ванька, ты знаешь, что мне папа только что рассказал? – звонкий голос улыбчивой круглолицей девушки, казалось, отдавался эхом во всех углах ещё не полностью обустроенной препараторской. – Нет! Откуда ты можешь знать. Я ещё тебе не рассказывала же!
– Ась, что ты прыгаешь, как зайчик, – Ефремов с напарником занят перетаскиванием столов и прочей лабораторной мебели. – Сейчас мы этот стол в угол задвинем, и ты мне всё расскажешь.
– Ты работай, работай, не останавливайся. – Звенел ехидный голос. – Папа сказал, что «Горный журнал» взял твою статью к публикации. Помнишь, ты прошлой осенью про стегоцефалов писал?
– О! Хорошая новость! – Довольно пробасил Иван. – Вась, шабаш, пойдем, посмотрим, как статья в печатном виде смотрится. Я ещё ни одной своей статьи в журнале не видел. Только смотри, осторожно! Индрикотерия не повреди.
– Не торопись, глупый! – Ася заливается смехом. – Я же сказала – приняли в печать, а не напечатали! Журнал со статьёй ты увидишь, дай бог, осенью. В лучшем случае через пару месяцев. Папа не сказал, в какой номер статья войдёт, но даже ближайший выйдет только в июне. Вань! Ты не понимаешь! Это уже не важно. Главное, что напечатают. У тебя будет первая серьёзная публикация. Ты представь! Тебе только двадцать один год, а у тебя уже статья в серьёзном журнале.