— Это не возможность, Алек, это самоубийство! Ты действительно хочешь, чтобы Джонатан проснулся и узнал, чьё сердце бьётся в нём? Это эгоистично! Ты чёртов эгоист, если допустишь, чтобы он жил с этим, — Клэри задыхалась. Она понимала, что может поддаться уговорам Лайтвуда. Она хотела им поддаться.
— Зато он б у д е т жить. Если это желание делает меня эгоистом, то пусть я им буду, — твёрдо ответил Алек. — Скажи, неужели Джонатан этого не достоин? Неужели не достоин жить? Разве ты не хочешь услышать его голос и видеть, что он здоров? — Алек понимал, что давит на Клэри, но без её поддержки ему не исполнить задуманное.
— Это нечестно, — всхлипнула она. — Я не могу принять такое решение.
— Тебе и не надо. Я его уже принял, — Алек прикоснулся к щеке Джонатана и улыбнулся. В груди стало снова тепло и приятно. Как он мог позволить погибнуть своей родственной душе? — Тебе просто надо будет вовремя доставить моё тело в больницу.
— Я-я не смогу… не смогу, — отрицательно затрясла она головой.
— Клэри, послушай. Это моё решение. Это моё решение и моя жизнь. Я хочу быть нужным. Ты со мной? — спросил он. Клэри, нервно покусав губы, кивнула. Она так устала переживать за брата, устала видеть, как ему тяжело. — Тогда через десять минут вызывай врачей на улицу.
Алек быстро взял с тумбочки маркер и оставил записку на ладони Джонатана, зная, что тот обязательно её прочтёт. Если не сейчас во сне, то когда очнётся.
Закончив, Алек поцеловал Моргенштерна в щёку и крепко обнял Клэри. На душе было так легко.
— Что ты собрался делать? — взволновано спросила она.
— Спасать Джонатана.
***
Когда встречаешь своего человека, по-настоящему нужного и любимого, то сделаешь ради него всё, что угодно.
Никакого страха Алек не испытывал. Было лишь чувство какого-то предвкушения и лёгкой взволнованности. Холод металла обжигал ладони даже через кожаные вставки, мотор угрожающе зарычал, приятной вибрацией просачиваясь Лайтвуду под кожу. В пятидесяти метрах от ревущего мотоцикла находилась широкая кирпичная стена, которая огораживала здание больницы. Если разогнаться посильнее и не надевать защитную каску, то у Алека всё получится.
Назначенные десять минут подходили к концу, поэтому Лайтвуд глубоко вдохнул и отпустил сцепление, срываясь с места. Поток ветра с силой ударил в лицо, вышибая дух. Адреналин долбил в висках и под кадыком, добавляя в кровь остроты. Алек выжимал из байка по максимуму, до страшных звуков и чёрных полос на асфальте.
Мотор дрожал. Алек тоже. Напряжение достигло того предела, когда ещё немного, и можно просто взорваться.
Стена стремительно приближалась, и можно было подумать, что это не он несётся на бешеной скорости к ней, а наоборот. Как чёртов гигантский каменный айсберг.
Когда до цели оставались считанные метры, Алек рефлекторно зажмурился и даже испугаться не успел, как отключился, проваливаясь в черноту.
Он слышал чьи-то голоса будто сквозь толщу воды, видел со стороны, как его тело везут на больничной каталке по белому коридору, и чувствовал небывалую лёгкость и умиротворение. Странно, но чувство паники полностью стёрлось, стоило Алеку увидеть, что его везут в операционную, где уже находился Джонатан с распоротой грудной клеткой, и кучкой врачей вокруг него.
У него получилось. Он спас свою пару…
— Просыпайся, большой брат! — крик Изабель был такой оглушающий и радостный, что улыбка сама расползлась на лице. — С днём рождения!
Алек открыл глаза и тут же зажмурился от залпа четырёх хлопушек, которые открыли прямо над его головой. Разноцветные конфетти разлетелись по одеялу.
— И вы разбудили меня в такую рань, чтобы только поздравить? — рассмеялся Лайтвуд, принимая объятия от Клэри и Майи. — Хоть бы дали одеться, изверги!
Хлопушка Саймона заела, и он открыл её только сейчас. Прямо в лицо Алека, который поднялся с кровати.
— П-прости, — жалостливо выдавил он, но Лайтвуд только снисходительно покачал головой и притянул к себе тощее тело Саймона.
— Сегодня никаких ссор. Даже с тобой, очкарик, — улыбался Лайтвуд. Настроение было просто отличным. Давно такого не случалось с ним после сна. Видимо, просто очень хорошо выспался.
— Ну? — нетерпеливо спросил Джейс. — Он тебе приснился? Вы встретились?
— Кто? — не понял Алек, натягивая футболку и приглаживая растрёпанные после сна волосы.
— Как кто? Твой соулмейт, конечно же! — воскликнул Джейс.
Лайтвуд завис, вспоминая, что ему снилось, но кроме приятного ощущения, он ничего не помнил. Ни картинок, ни звуков, ни лиц.
— Эм… кажется я забыл, что мне снилось, — неловко ответил Алек и потёр отчего-то зудящую грудь.
Джейс разочарованно выдохнул и махнул на Алека рукой, выходя из комнаты.
— Ладно, может в течении дня вспомнишь. Такое часто бывает, тем более, мы тебя так резко вырвали из сна, — не унывала Изабель. — Пошли, мы приготовили тебе праздничный завтрак.
Вся компания дружно спустилась в столовую, где был накрыт стол. И сидел Джейс, который начал завтракать, не дожидаясь остальных.
— Ты свинья, Джейс Вейланд, — пожурила его Изабель, разливая всем в стаканы сок.
Майя незаметно для других ткнула его в бок и недовольно покачала головой.
Прозвучал звонок в дверь.
— Вы кого-то ждёте? — спросил Алек.
Клэри подскочила.
— Я забыла. Сегодня возвращается из-за границы мой брат Джонатан. Он уезжал учиться, — она выбежала из гостиной, а у Алека закружилась голова. Что-то кольнуло его под сердцем после того, как Клэри назвала его имя.
Стало резко душно.
— Я сейчас вернусь, — сказал Алек и встал из-за стола, тоже выходя в коридор. Кожу на груди защипало, и Лайтвуд неосознанно потянулся к ней ладонью, в надежде ослабить неприятное ощущение.
— Эй, Алек, — позвала его Клэри. — Познакомься с моим братом.
Лайтвуд повернулся и застыл, как кровь в его жилах. По спине пробежал холодок и проник в желудок, скручиваясь в узел.
Перед ним стоял улыбающийся Джонатан.
Его Джонатан.
Воспоминания из сна разом рухнули на его голову, так что в ней аж зазвенело, но метка под под рёбрами запульсировала жаром.
— Алек… — выдохнул Джонатан тем самым голосом, что никаких сомнений не осталось — он тоже его вспомнил.
А в следующую секунду они уже целовались. Не грубо или страстно, а просто соединили губы, чтобы касаться.
— Ты идиот, Алек, — резко припечатал Моргенштерн, разрывая поцелуй, но не выпуская из объятий. — Настоящий идиот! Как тебе в голову такое пришло? Отдать своё сердце! А если бы это всё было по-настоящему? Ты вообще головой думал?!
Алек не мог перестать улыбаться. Сердце скакало где-то в горле. Он притянул к себе Джонатана, целуя уже по-настоящему.
— Я так счастлив, что ты со мной, — прошептал Алек и сжал его со всей силы так, что Моргенштерн дёрнулся и зашипел.
— Это появилось у меня сегодня утром, — ответил Джонатан на непонимающий взгляд Алека. И расстегнул свою рубашку, показывая грудь, где тонкой полоской её пересекал бледный шрам.
Алек заглянул к себе за ворот футболки, тоже находя такую же отметину.
Он действительно отдал своё сердце Джонатану, чтобы его спасти.
— И ещё вот это, — смутился Моргенштерн и протянул свою ладонь, на которой было написано Алековской рукой:
«Я люблю тебя»