– А ну-ка, вернись! – кричала векса в открытый проём.
– И как нам теперь превратиться обратно? – спросила одна другую.
Эхо доносило до меня их шёпот.
– Понятия не имею. Я думала, ты знаешь.
– Ну хорошо, а как ты увеличилась?
– Да просто поверила в себя.
– Тупее ответа я в жизни не слышала.
– А ты что сделала, чтобы вырасти?
Я так перепугался, что не стал дослушивать их разговор – я снова взял вправо, потому что чуть поодаль виднелся люк вниз. Быстро добравшись до него, я обнаружил, что подо мной учительская.
«Ну что ж, выбирать не приходится», – подумал я, понимая, что от учительской до моего шкафчика довольно далеко.
Я сжал пальцы в кулак и начал молотить по решётке. Теснота мешала размахнуться как следует, но люк поддался и с грохотом обрушился на стоявший внизу стол. Следом за ним грациозно приземлился я.
До этого я ни разу не бывал в учительской. Мы с Кэти вечно шутили, что у учителей, наверное, есть все удобства – ведь они постоянно там сидят. Значит, у них наверняка найдётся и сауна, и личный бариста, и коктейли с зонтиками, и даже пенящийся джакузи.
Хотя, конечно, странно было бы застать директора Патрика на полном расслабоне. Или увидеть нашего учителя по математике, мистера Андерсона, в плавках. Нет уж, спасибо.
Правда, настоящая учительская оказалась совсем не похожа на ту, которую нафантазировали себе мы с Кэти. В ней стояла кофемашина, ведёрки с водой и молоком для неё, старая потёртая картина, изображавшая нашу школу, парочка квадратных столов и стульев, за которыми, судя по их виду, когда-то сидел учеником сам директор Патрик, и видавшая виды печь, где разогревали еду.
– М-да, – вырвалось у меня, – а я-то думал…
Тут из коридора донеслись чьи-то шаги. У меня внутри всё похолодело.
– Ну куда же ты спрятался, а, малыш?
Это оказались те самые вексы. Вариантов у меня было два: выйти из учительской и сразиться с ними лицом к лицу – без оружия и экипировки – или снова удирать по вентиляции.
Мегавексы сделали выбор за меня. С оглушительным треском ломающейся древесины и лязгом металла выбитая дверь учительской повалилась на пол.
Я с ужасом смотрел на зияющий проём, из которого высунулась одна из мегавекс.
Следом за ней в учительскую вломилась вторая и сразу ринулась на меня, словно грузовой поезд. Я стремительно взмыл в воздух, едва уворачиваясь от её громадного каменного кулачища.
Векса размахнулась с такой силой, что не устояла на ногах и со всего маху врезалась в кофемашину. По всей учительской разлетелись молочные и водяные брызги.
Я обернулся на неё. От удара она потеряла ориентацию. По её каменному торсу стекали молочные капельки.
– Ну привет, подруга. Ты за мной?
Вторая векса взревела, обнажая ряд огромных острых клыков, похожих на медвежьи, и тоже рванула на меня.
Громадина размером с баскетболиста протаранила собой столы и стулья, которые разлетелись по сторонам. Когда эта ревущая каменная глыба почти добралась до меня, я подпрыгнул и, сгруппировавшись, кувыркнулся в воздухе как мячик.
Как и её напарница, вторая векса не сумела затормозить и протаранила головой печку для приготовления еды, рухнув на пол. Искры из застрявшей у неё на голове печки летали туда-сюда.
– Да как вы смеете устраивать такой бардак в учительской! – негодовал я.
Обернувшись, я заметил, что первая векса снова поднялась на ноги. Из ноздрей у неё вырывались клубы дыма, как у разорителей. Векса бросилась на меня, а я прыгнул со стойки вверх и уцепился за потолок, развернувшись и снова оказавшись к ней лицом. Векса изо всех сил замахнулась.
Она зарядила в меня кулаком, словно я был растянутой под потолком боксерской грушей. Я успел поднять ноги и уйти от удара, спрыгнув прямо на вексу и крепко уцепившись ногами за ее шею. Векса замотала головой, пытаясь меня сбросить.
– Ну что же ты? Тебя сейчас задушит школьник! – поддразнил я вексу, которая уже начинала задыхаться.
Векса врезалась спиной в стену позади себя, уничтожив висевшую там картину и припечатав меня.
Завывая от боли и хватаясь за мою руку, она снова принялась меня сбрасывать. От удара о стену я ослаб, так что ей удалось разжать мою хватку и освободиться. Она сразу швырнула меня через всю учительскую.
Я приземлился на ноги и тут же зашагал – наступать оказалось больно, ведь я по-прежнему был в одной кроссовке, а весь пол покрывали осколки разбитых предметов.
– Ай-яй-яй, – я скорчился, прыгая на одной ноге.
Так вот что чувствуют мама с папой, когда наступают на мои разбросанные по полу игрушки.
Вторая векса тем временем лежала в отключке с печкой на голове. А пламя из печки перебиралось на расстеленный ковер из овечьей шерсти – он уже начал тлеть и дымиться.