— Напрасное красноречие, — сэр Арчибальд, сверкнув моноклем, впервые удостоил его беглым взглядом. — При любой погоде я доставлю тело в Сидней, а затем и в Лондон. Но одной этой тушки мало. Ещё раз объявите: каждый человек с вельбота, добывшего живую русалку, получит в награду пятнадцать шиллингов.
— Хвала Всевышнему, в команде нет канаков с Марианских островов, — прикурив от лампы, как-то невпопад ответил Квалья. — Если бы кто-нибудь при них велел стрелять морских людей… пришлось бы вас заспиртовать в соседней бочке. В самом деле, не за борт же вас — там русалки ждут не дождутся. Накинутся как барракуды, вода вскипит…
— При чём здесь канаки? — доселе невозмутимый, сэр Арчибальд поёжился от слов капитана.
— Эти парни поклоняются Ктулху. Проклятые язычники, сеньор, что поделаешь!
— Ктулху? Странное имя. Я запишу его для этнографии.
— Да, занятный божок. Огромный осьминог с крыльями летучей мыши и копытами дьявола. Любит есть людей и обожает пытки. Говорят, он всплывает, получив семерых зверски утопленных… русалки уже утащили шестерых, так что вскоре вы пополните анналы этнографии ещё одним ценным наблюдением, сеньор. Может, даже зарисовать Ктулху успеете. Осталось решить, кто доставит ваш рисунок в Сидней. По мне, лучше доехать до Манилы в бочке спирта, чем угодить в клюв крылатого пульпа. Канаки верят, будто в утробе Ктулху не умирают, а растворяются как сахар, не переставая чувствовать.
— Занятно, — кивнул сэр Арчибальд, совладав с подкравшимся ознобом. — Надеюсь, вы не откажетесь подробно повторить это после ужина, под запись.
— Охотно, сеньор. Я знаю множество поверий Южных морей. Все они намекают, что надо убираться их тех мест, где творится небывалое.
— Зря стараетесь, Квалья. У меня есть миссия, она должна быть выполнена. Идёмте-ка наверх, здесь душновато. Настойка из русалки — отнюдь не благовоние.
Поднимаясь по ступеням трапа, хозяин «Предейтора» внутренне негодовал на испанца и разномастный сброд, называвшийся командой.
Филиппинцы, китайцы, креолы, метисы — все заметались, увидев блестящий цилиндр баронета.
Явление лощёного лондонского денди — в клетчатых шотландских панталонах, в приталенном твидовом сюртуке с перламутровыми пуговицами, в палевом жилете и розовом галстуке — означало, что рябой мордастый боцман примется втрое громче орать и хлеще орудовать линьком. На высокомерный взор Арчибальда отвечала дюжина ненавидящих, исподлобья.
Квалья понимал своих людей — им был обещан прибыльный рейд, а в итоге кое-кого недосчитались, и вряд ли этим кончится. Превратившись в зверобоев и шкуродёров, команда приобрела ещё больший страх перед морем. Тошно работать, ожидая, когда скользкие руки утащат тебя в мокрую могилу — как говорят немцы, «к голому Гансу».
— У вас не хватает британской флотской дисциплины, — непререкаемо заявил баронет. — Пеньковый воротник надёжно усмиряет недовольных.
— Шесть уволокли русалки, пяток вздёрну я, — Квалья пожал плечами, — а кто будет управляться с такелажем? Если нарвёмся на русских, придётся стрелять и маневрировать. Или в вашу миссию входит написать труд «Сибирские рудники глазами очевидца»?
— Сибирь потом. Сначала острова. С тех пор как сказано «Britannia, rule the waves!»,[7] никто иной не смеет хозяйничать на море. Игра Испании давно закончена, — сэр Арчибальд снисходительно взглянул на капитана, — а русских следует раз и навсегда пресечь.
— Вижу парус! — выкрикнул баковый наблюдатель.
Квалья поднялся на мостик; ему подали подзорную трубу. Сэр Арчибальд с большим достоинством взошёл следом за капитаном, сохраняя на лице презрительное и несколько скучающее выражение.
— Mierda![8] Поздравляю, сеньор — вы их накликали, — Бернардо в досаде пожевал сигару. — Благодарение Богу, это всего лишь дозорный гукер с жалким вооружением. Позиция у нас прекрасная, подпустим их ближе и отправим на дно. Эй! Корабль к бою готовь!
Сигнальщик забарабанил долгую дробь.
— Канониров — к орудиям левого борта! Зарядить и ждать моей команды!
— Покажите мне образцовое сражение, — не сказал, а буквально приказал хозяин.
— А, разве это бой? — отмахнулся Квалья. — Это расстрел, сеньор. Мне, ей-богу, жаль топить молодчиков — но глядите, как нагло они приближаются! Кажется, могли бы сосчитать орудийные порты и сообразить, что случится дальше. Жаль их, por vida del demonio![9]