Громов приказал установить все фальконеты по правому борту. Англичанин потратил шесть ядер и сейчас перезаряжал орудия… если не внял угрозам Дивова. Коль скоро схватки не миновать, то пройти она должна по русскому сценарию.
Морпехи со штуцерами выжидали, скрывшись за фальшбортом; канониры были наготове. Старались тритоны — толкали гукер вперёд, но не шибко, берегли силы для решительного рывка.
Против ожидания, на палубу вышел проветриться отец Леонтий.
— Затхло там, воздуха нет, — объяснил он свою смелость заурядными причинами. — А здесь приволье!
— Всё же, батюшка, я бы рекомендовал вам перед командой «Огонь» надёжно укрыться. Пуля — дура, она не разбирает, где духовный чин, а где военный.
— Мяк! — счёл своим долгом высказаться Ирод, прячась за батюшкиной рясой.
— Близко подойти хотите. Благоразумно ли? — Леонтий смерил оком волны — сколько до чужого парусника?
— Отец протоиерей, — сдержанно ответил Громов, — я же вам не указываю, как больных соборовать и грешных исповедовать.
— Молчу, молчу, — отходя в сторонку, Логинов примирительно взмахивал большими мягкими ладонями.
— Вам пора в убежище.
— Бог милостив, — Леонтий всё-таки зашёл за грот-мачту и как бы спрятался.
С брига раздались редкие ружейные выстрелы. Несколько пуль прожужжало над бестрепетным Громовым.
— Когда же вы ответите? — тихо спросил унтера Леонтий.
— Вот, когда их благородие отмашку даст.
— Так уже близко!
— Надо ближе, — бросил Громов.
— А эти… хм… водяные жители? надёжны?
— До сей поры не подводили. Служат честно. Мы быстро идём только благодаря им.
— Дай Бог! — Логинов осенил себя крестом. — Нам такие нужны!
— Огонь!! — скомандовал мичман.
Дробно загремели выстрелы; среди частой штуцерной пальбы нестройно бухнули фальконеты — вылетев с сизым дымом, рассекли воздух книпели. На «Предейторе» хлыстами взвились перебитые струны такелажа; яростные крики провожали гукер, уходящий в пролив.
— Дай-ка мне, братец, пистолет, — попросил Леонтий, воодушевившись боем.
— Как же, батюшка, — унтер несколько растерялся, — дак если вы кого-нибудь убьёте, то ведь низвергнетесь сана!
— Ни-ни, милый мой! Я такой беды не допущу. Но пальнуть охота, заодно со всеми-то. А то как же? На войне был, а в сражении не поучаствовал! Даже отпеть вас, голубчиков, покамест никого не довелось, — умильно оглядел Логинов морпехов и казаков.
К удивлению унтера, Леонтий вполне умело взял пистолет и прицелился. После его выстрела на бриге лопнул фал.
— Эге! Где же вы, батюшка, так стрелять наловчились?
— В семинарии, мой милый, в семинарии. Я там ловко стрелял папироски у старших учащихся!
— Право руля, — Квалья взбежал на квартердек. — Мы их догоним и раздавим штевнем! Cierra, España![12]
— Сеньор капитан, в проливе полно рифов… — промямлил штурвальный.
— Чепуха! Сейчас прилив, вода высокая.
Громов внимательно наблюдал, как бриг устремляется в погоню. Стрелять не решился! Выходит, Дивов забаррикадировался надёжно… Теперь важно выгадать точный момент. Где та скала? Тритоны подробно описали ему нужный ориентир.
Бриг неумолимо приближался. Хороший, лёгкий на ходу корабль, парусов много, капитан злой, пышет гневом. Так и надо идти в бой, если головы не жаль.
Миновав приметную скалу, Громов отрывисто крикнул в воду:
— Отлив!
Квалья опешил — на прибрежные камни полезли русалки, словно стада морских бобров. Десятки… сотни! Встав на валунах, они простирали руки к воде, делали загадочные пассы и стонали протяжную песню без слов, состоящую из переливов звука.
— Сеньор капитан, вода убывает! — завопил наблюдатель на баке. — Камни оголяются! Эти ведьмы…
— Перестрелять всех! — заскрежетал сэр Арчибальд, багровея от ненависти.
Захлопали редкие выстрелы. Кое-кто на берегу упал с тонким криком, извиваясь в агонии, но было поздно. Бриг вздрогнул, послышался глухой скрип и треск. Каменные подводные клыки впились в днище «Предейтора», разрывая медные листы и кроша доски обшивки; вода полилась в трюм.
Гукер с его небольшой осадкой шутя прошёл поверх затаившихся в малой воде рифов, и сейчас круто выворачивал влево… с необычной, необъяснимой скоростью.