— Что за таинственные смешки? — спросила Лора.
— У моего отца довольно насмешливые отношения с самим собой, — заявил Жан-Пьер.
— Родная, я собирался вас поженить, тебя и моего сына…
— Боже, какой ужас!
— Спасибо, Лора, очень мило с вашей стороны, — заметил Жан-Пьер.
Я вернулся к своей рыбе.
— Страх потерять тебя, — пояснил я. — Так что играю на опережение.
— Другая черта в характере этого господина, — сказал Жан-Пьер. — Он считает, что существует искусство проигрывать, которое называется «юмор». Это нередко ведет к тому, чтобы отказываться от победы из страха поражения…
— Только не говорите мне, что во Франции тоже делят людей на «победителей» и «неудачников». Я думала, это только в Америке…
— Лора прелестна, дорогой отец. Но она создана для радости жизни, веселья, счастья. Ты же считаешь, что не на этих основаниях можно создавать семью…
— Он становится желчным, — сказала Лора.
— … Как-то раз я прочел в газете одно «личное» объявление: «Ищу подругу жизни, хорошо знающую бухгалтерский учет, расценки, составление баланса и управление предприятием…»
— Это не ново, — отозвался я. — Так было всегда.
— А может, потому и стоит прекратить? — сказала Лора.
— Можно, например, полагать, что мужчина моего возраста уже не рентабелен, в инвестиционном смысле, для очень молодой женщины. Нет ни достаточного будущего, ни возможного расцвета, ни перспектив…
Лора встала:
— Я вас оставляю, раз вы начали говорить о делах… — Ее голос дрожал. Она силилась улыбаться. — Почитаю тут рядышком Карла Маркса. Пока. До свиданья, Жан-Пьер.
— Брось заодно взгляд на «Одномерного человека» Маркузе и на Грамши, — сказал я. — Они на той же полке.
Я сидел закрыв глаза. Молчанию было сто лет.
— Меня это не касается, но, может, это не было уж столь необходимо? — спросил Жан-Пьер.
— Ладно. Согласен. Сожалею. Так о чем бишь мы?
— Я только что два часа говорил с адвокатом Кляйндинста. Он изменил свое предложение… Я тут набросал для тебя вкратце.
Он достал из своего бумажника листок бумаги и развернул его: всего несколько строчек. Жан-Пьер мастер краткости. Я быстро взглянул на цифры и сунул свой смертный приговор в карман. Жан-Пьер наблюдал за мной.
— Ну?
— Я подумаю.
— Ты ведь не собираешься это принять? Ты на слом стоишь в два раза больше.