Задорные искорки щекотали меня.
– Бедная наша старая добрая Франция! Только-только годам к пятидесяти – пятидесяти пяти достигаешь положения, когда можешь позволить себе молоденьких девушек – как раз для этого понизили до восемнадцати лет возраст совершеннолетия, – и нá тебе: все силы ушли на то, чтобы выбиться в люди, а на секс их уже не хватает. Тогда или – или: или радости жизни обходят вас стороной, или женщина должна возбуждать вас по полчаса, а на это способна только святая, потому что поэтический порыв быстро угасает и милосердие имеет границы, которые не могут расширить даже мысли о новом автомобиле или горнолыжном курорте… Что с вами? – с притворной заботливостью осведомился профессор. – Вам нехорошо?
– Нет-нет, не обращайте внимания. Холодным потом прошибло – такое у меня бывает. Продолжайте, пожалуйста.
– Впрочем, не следует обольщаться: если даже вам при помощи различных ухищрений удалось осуществить проникновение, это еще не значит, что вы продержитесь должное время в должном тонусе. Большинство вполне крепких мужчин за пятьдесят полагают, что стоит им внедриться, как дальше все пойдет само собой, но это только самое начало дела. Тянуть, когда не хватает твердости, обеспечить женщине оргазм – порой это необходимо, когда твои акции упали процентов на тридцать, – серьезная проблема, с которой нашим бизнесменам прежде не приходилось сталкиваться. Ведь в молодости не придаешь особого значения тому, будет ли женщина первым бенефициаром, какая разница, если ты уже через двадцать минут готов провернуть все еще раз, движимый здоровым природным голодом. Восстановительный потенциал молодых потрясает и возмущает, если учесть, что они еще ровным счетом ничего не сделали для блага общества и не достигли никакого, хоть мало-мальски приличного положения. А какие ресурсы, мощные вливания, естественный рост! Это ли не вопиющая несправедливость! Что ж, можно переориентироваться, переключиться, например, на смачные кулинарные рубрики – они для того и существуют. Ну, знаете, разные гиды с подробными описаниями утешительных достопримечательностей национальной кухни, на которые так щедра старушка Франция, – они помогут вам открыть для себя новые наслаждения и, так сказать, расширить сферу интересов. Диверсификация – великая вещь, месье! Учитесь у Рено!
Он поучающее поднял палец, и я рассмеялся первый раз за все время разговора не вымученным защитным смехом, а самым натуральным – просто оценил юмор собеседника.
– Ну вот, сами видите: жизнь вовсе не становится серой и тусклой из‑за этого… органически неизбежного энергетического кризиса. Я понимаю, для простолюдинов примитивные удовольствия – единственно доступные, но интеллектуально развитому культурному человеку так уж цепляться за них не пристало. Тем, для кого дешевый секс-минимум – давно пройденный этап, предоставляется широкий выбор развлечений, в какой‑то мере уравнивающий их шансы на счастье с шансами разнорабочих-африканцев. Кроме того, некоторым еще и везет. Вам, например, попадаются идеальные, совершенно фригидные женщины, а ведь далеко не всем из ваших еще крепких ровесников удается заполучить такое сокровище, большинство моих пациентов жалуются на бешеный темперамент своих супруг или любовниц, которые требуют, чтобы их ублажали аж два раза в месяц! А то еще бывают – уж поверьте мне – такие, что норовят все назло: могли бы управиться за пару минут и отпустить вас, но растягивают удовольствие – это следовало бы запретить законом! – вынуждают вас – преступно вынуждают! – трудиться в поте лица, выбиваясь из сил, чуть не четверть часа, и плевать им на ваше давление, а также на инфляцию, ограничение кредита и истощение сырьевых ресурсов. На карту поставлен – шутка ли! – ваш престиж, оплошаете – потеряете лицо, репутацию героя-любовника, словом, вам грозит полная де-валь-ва-ция! И уже не отвертишься, пришло время предъявить отчет, а она гладит вас по головке и нежно воркует: “Ну, ничего, милый, ничего!” – о, как же люто – люто, иначе не скажешь – вы ее ненавидите. Можно, конечно, встать на колени и полизать ее, если только вы не кавалер ордена Почетного легиона, но это значит признать свое поражение, месье, признать, что фронт прорван, войска беспорядочно отступают и пехота с артиллерией вам уже не подчиняются; теперь ваш удел – второстепенные роли, и она прекрасно видит, что вы уничтожены; если же она привыкла к глубинному апофеозу и не очень жалует халтурщиков, то скоро наступает неприятнейший момент, когда она легонечко отталкивает вашу голову и между вами повисает оглушительная тишина, будто лопнул воздушный шарик; объяснений не требуется, но вы оба стараетесь скрыть разочарование и злость, цивилизованно изображаете непринужденность. Дескать, какие пустяки, выкурим по сигаретке, выпьем по глоточку виски, поставим музыку и поговорим о чем‑нибудь действительно важном, не столь низменном, нужно быть выше таких вещей. Впрочем, у вас еще остается шанс. Ибо если женщина любит вас по‑настоящему или, на ваше счастье, она скромна и в ней легко просыпается чувство вины, то она подумает: “Я ему больше не нравлюсь”, а то и “Он разлюбил меня”, – вот вам и взаимопонимание полов, – и тогда, возможно, вам удастся свалить все на нее.