В гостиной, обставленной в стиле Людовика XV, было пусто – кто же в такую погоду захочет сидеть в помещении. Гости разбрелись по зеленым лужайкам, официанты в белых смокингах, переходя от группы к группе, без устали предлагали напитки и закуски, с настойчивостью и важностью, которые на короткое время делали их значительными персонами. Я надел очки, хотя сомневался, что увижу Руиса среди них. Не его стиль. Он, скорее всего, обчищал ящики по всему дому. Да мне и не важно было, тут он или нет. Имя и адрес лежали у меня в кармане. Теперь он у меня в руках. Как-никак, он грозился убить меня и не сдержал обещания – только часы украл. Поглядеть на него – дикий гунн, а на деле – мелкий жулик. Теперь придется нам расквитаться.
Я поздоровался с миссис Виллельм, побеседовал с ее супругом, обменялся дежурными любезностями со знакомыми гостями, отвертелся от разговора о политике…
– Это вы, Ренье, а я вас три дня разыскиваю!
Я узнал не столько голос, сколько акцент – Джим Дули. Он прекрасно смотрелся на фоне свежей зелени – загорелое лицо, кудри римского императора, торс атлета под расстегнутым воротом, а рядом с ним – “божественное создание”, как стало принято выражаться, с тех пор как слово “богиня” стараниями Дюма-сына потеряло убор из орхидей и пышных перьев. Кажется, какая‑то звезда, я тщетно силился опознать ее. Лицо словно сошедшее с рекламного щита, но с чем оно связано: с кино, с чем‑то съедобным или с кремом от морщин – я никак не мог вспомнить.
– Вы, конечно, знаете…
Имени Дули не назвал – такая знаменитость в представлении не нуждалась.
– Да-да, конечно…
– Мы встречались в прошлом году в Каннах, – сказала девушка.
Правда, я не был в Каннах уже много лет, но какая разница.
Джим Дули обнимал ее за талию.
– Это моя невеста, – сказал он.
– О! Поздравляю!
Дули взял бокал оранжада с возникшего перед нами подноса.
– Я больше не пью, – объяснил он мне. – Приходится выбирать, дружище, ты меня понимаешь! За двумя зайцами погонишься… С возрастом спиртное начинает плохо влиять на потенцию.
– Ну, вам‑то, мистер Дули, опасаться нечего, – сказала его спутница.
– Алкоголь – страшное дело, дорогая! Или бухать, или трахаться – одно из двух, – сказал Дули.
Я зажмурился – коробили не слова, а выговор!
– Поэтому лично я предпочитаю отказаться от выпивки.
Похоже, он совсем забыл, как откровенничал со мной в “Гритти”. Вот уж поистине “врет, как дышит”. Хотя Дули затем и врал, чтобы дышать. Чтобы жить. И только наполненные cтрахом глаза кричали правду.
– Простите, darling[19], нам надо обсудить кое‑какие дела.
– Разумеется! До свидания, месье…
Она замялась.
– Ренье, – подсказал я.
– Очень приятно.
Она протянула мне руку, на минутку задержалась в эффектной позе – открытое голубое платье, берет, розовое боа – и, чуть откинувшись назад всем корпусом, уперев руку в бедро, ушла. Дули мрачно смотрел ей вслед, потом повернулся ко мне и спросил:
– Что это за шлюха?
– Но… ведь это, кажется, ваша невеста?
– Какая, к черту, невеста! Это я просто так говорю, по привычке, чтобы творить добро.
– Послушайте, Дули, где вы выучились французскому?
– В Париже, в лицее Жансон‑де-Сайи, а что? Он так ужасен?
– Да нет, наоборот! Но при вашем акценте…
– Ну, приятель, всего не ухватишь! Надо же что‑нибудь оставить и самим французам.
К нам снова подошла та самая девица:
– Вы не подбросите меня на обратном пути, Джим, а то я отпустила свою машину?
Дули окинул ее жестким, тяжелым взглядом:
– Скажи‑ка, милая… Вот мой друг не верит, что прошлой ночью мы с тобой перепихнулись три раза подряд. Это правда, или я хвастаю?
Девица растерялась, покраснела, но потом героически улыбнулась и сказала:
– Правда.
– Отлично! Спасибо. Выручила. А сюда ты как приехала? Наверно, кто‑нибудь из слуг привез, чтоб ты тут завела полезные знакомства?
У бедняжки выступили на глазах слезы. Она стояла как побитая – довести девушку до такого состояния способны только старые хрычи.
– Говори, не бойся, моя крошка. Ничего страшного. Каждый пробивается как может. Мы никому не скажем.
– Ладно, Дули, оставьте!
– Поймите, она хочет выбиться из своего класса и затесаться в другой, вот что самое паскудное!
– Да хватит, Дули!
Но он в самом деле бросил пить. И это, видимо, ему давалось нелегко.
– Мне кажется, – сказал я ему, – мы долго тешили себя иллюзиями. Ни “рабочий класс”, ни орды варваров с Востока не положат конец нашим бедам. Не стоит рассчитывать на постороннюю помощь. Придется попотеть самим. Устроить, например, военный переворот?