— Это зачем? — удивился он.
— Вы же будете допрашивать всех присутствующих? Я бы хотела послушать.
Соловьев усмехнулся и откинулся в кресле.
— Откуда такая заинтересованность? Или парень был вам несколько ближе, чем вы говорите?
На это мне ответить было нечего, я поняла, что придется убираться прочь, но Соловьев внезапно сказал:
— Хорошо, можете остаться.
Я кинула на него удивленный взгляд, пытаясь найти подвох, но ничего не приметила. Прежде чем вызывать всех на допрос, мы прогулялись вниз, на пост охраны и просмотрели записи с камер наблюдения. Ничего интересного в них не обнаружилось, задняя дверь в камеры не просматривалась, так что кто угодно мог проскользнуть через нее незамеченным. Правда, для этого пришлось бы преодолеть забор и стоянку, рискуя быть увиденным, но человек, идущий на подобное дело, всегда рискует. В баре в этот вечер кроме меня и того мужика никто не появлялся, мы просмотрели запись моего разговора с Лешей, после чего Соловьев спросил:
— Парень довольно растерян. О чем вы говорили?
— Он пригласил меня на свидание, — соврала я, глазом не моргнув, потому что к тому моменту решила, что о странных Лешиных словах лучше пока молчать, — я отреагировала удивленно, он смутился.
— Парень вам не приглянулся?
— Нет, — ответила я довольно резко.
— С кем вы пришли на банкет? — Соловьев моего тона вроде бы не заметил.
— С Ярославом Петренко.
— В каких вы состоите отношениях?
Я немного растерялась, не зная, что ответить, потом сказала:
— В дружественных.
Моя заминка без внимания не осталась, но комментировать ее Соловьев не стал. Мы досмотрели видеозаписи, я ничего интересного не обнаружила, но Роман Степанович что-то в блокнотике отмечал, впрочем, он вообще любитель что-то записывать. Вскоре мы вернулись в кабинет, я расположилась на диванчике, но он поставил рядом со своим креслом стул и похлопал по нему. Я посмотрела настороженно.
— Диван для посетителей, — съязвил он, — ваше присутствие рядом может их смутить.
Я молча пересела на стул рядом с ним, после чего пошли люди. На банкете было человек пятьдесят плюс персонал, так что работы предвиделось немало. Народ шел плотным потоком, Соловьев слушал, задавал вопросы, после чего отпускал и вызывал следующего. Я тоже слушала, пытаясь услышать хоть что-то важное. На заинтересованные взгляды внимания старалась не обращать, хотя, само собой, тот факт, что я сижу рядом со следователем, вызывал интерес. Тем не менее, время шло, а ничего интересного не происходило, никто ничего не видел и не слышал. Пара человек обратила внимание на то, что я зашла в бар, мужик, заказавший кофе, заметил, что мы с барменом мило общались, вот и все. Остальные только недоуменно пожимали плечами.
— Можно закурить? — спросила я, когда очередной человек вышел, Соловьев хмыкнул, но кивнул. Я закурила, и не зря, потому что в кабинет вошел Женька. Я чуть не закашлялась, поперхнувшись, выпрямилась и уставилась на свои руки. Он мазнул по мне взглядом, после чего расположился на диване. Поначалу Соловьев задал ему те же вопросы, что и остальным, Женька ничем не порадовал, кроме рассказа о том, что заходил в подсобку, когда отец рассказал ему о случившемся.
— Как лежал Нилин? — поинтересовался Соловьев.
— Лицом вниз, руки под телом.
— Было похоже, что он просто упал, застигнутый ударом врасплох?
Женька пожал плечами.
— В общем, да.
Соловьев еще немного поспрашивал, потом неожиданно поинтересовался:
— Вы знакомы с Анной Ивановой?
На меня он при этом даже не взглянул, словно я тут и не сидела, зато Женька кинул насмешливый взгляд.
— Знаком.
— Какие у вас отношения?
Этот вопрос Женьку повеселил.
— Никаких, даже не могу вспомнить, когда мы виделись последний раз. За исключением сегодняшнего дня, конечно.
— Как вы познакомились?
Я хмурилась, кусая губы, Женька вздернул бровь в удивлении.
— Какое это имеет отношение к делу?
— Пока не знаю, но ответ хотелось бы услышать.
— Это было в мае прошлого года, — стал лениво рассказывать Женька, — я приехал в клуб, увидел там ее, она мне понравилась. Мы познакомились, но отношения не сложились.
— Почему?
— Характерами не сошлись, — Женька весело хмыкнул, покосившись в мою сторону.
— Ясно, — кивнул Соловьев, — что ж, не смею вас задерживать.
Женька поднялся, снова кинув на меня взгляд, и вышел.
— Зачем вы спрашивали его о наших отношениях? — нахмурилась я. Соловьев усмехнулся.
— Чтобы вы знали, что врать, когда я начну спрашивать вас.