— Я перешлю коэффициенты по мылу, — говорит Барри у нас за спиной. — Мы меняли их уже дважды.
Решив в конце концов поберечь слюну, Филипп и его таинственная гостья направляются к дому, а мы устремляемся назад — за стол. Последнее слово, как всегда, остается за Венди.
— Трахаться с собственным адвокатом! Хорошо устроился!
— Это — Трейси, — гордо объявляет Филипп, встав во главе стола. Мы как раз успели рассесться по местам, когда он, нацеловавшись и наобнимавшись, торжественно ввел ее в дом. — Моя невеста.
Мы остолбенели. Ну, челюсть, возможно, отвисла не у всех, но если невеста на добрых пятнадцать лет старше жениха, это, пожалуй, чересчур. А его даме, пусть даже хорошо сохранившейся, было явно за сорок.
— Пока мы даже не помолвлены, — нежно поправляет его Трейси. — Но собираемся.
Н-да, похоже, поправлять Филиппа ей не впервой, виден навык. И это наш Филипп, который встречается исключительно со стриптизершами, актрисами, порнозвездами, официантками, а подружки невест задирают для него юбки на автостоянке — прямо во время свадьбы… Даже одна невеста среди них попалась, что было, то было. «Я не смог удержаться, — еле шевеля разбитыми в кровь, вспухшими губами, сказал он мне тогда с больничной койки после общения с друзьями жениха. — Так получилось». Эта коронная фраза, «так получилось», годится на все случаи Филипповой жизни, этакая идеальная эпитафия человеку, который всегда оказывается ни в чем не повинным свидетелем собственных поступков.
— Здравствуйте, — говорит Трейси. — Сожалею, что мы знакомимся в таких печальных обстоятельствах.
Уверенно и четко, с большим достоинством. Не подхихикивает, не мнется. Филипп закидывает руку ей на плечо и довольно ухмыляется, точно всех нас заткнул за пояс. Мы молчим. Когда молчание явно затягивается, Филипп устраивает перекличку родственников.
— Это — моя сестра Венди, — произносит он.
— У вас чудный костюм, — откликается Венди.
— Спасибо, — отвечает Трейси.
— А вон тот парень, который беседует сам с собой, — это Барри, муж Венди.
Глядя на Трейси в упор, Барри произносит:
— Ну, может, и продам еще восьмушку. Не исключено. Но им понадобятся твердые гарантии. Мы это уже проходили, неоднократно.
— Барри у нас козел порядочный.
— Филипп!
— Не бойся, милая. Он нас все равно не слышит. Это — мой брат Пол и его жена Элис. Они меня не очень-то любят.
— Только потому, что ты сволочь, — говорит Пол. По-моему, это первые слова, которые он произносит после похорон. Что конкретно его взбесило, понять сложно. В нашем семействе горе напоказ не выставляют, мы наслаждаемся им скрыто, по-своему. Среди возможных побочных эффектов — хамство и раздражительность.
— Очень приятно с вами познакомиться, — говорит Элис чрезмерно приторно, пытаясь извиниться разом за Пола и за всех нас, а еще — за свои лишние килограммы и за то, что она не так элегантна и невозмутима, как Трейси. Сам ее голос — точно мольба о пощаде: Я когда-то была такой, как ты. Второй размер, идеальные волосы. Давай будем друзьями.
— А это — мой брат Джад. Вот он, если мне не изменяет память, меня любит.
— Привет, Джад.
— Привет.
— Джаду недавно наставили рога.
— Спасибо, что разъяснил, Фил, — говорю я.
— Просто чтобы потом не было недоразумений, — отзывается Филипп. — Ведь Трейси теперь — член семьи.
— Бегите, Трейси. Бегите, пока не поздно! — шутливо и слишком громко советует Элис. Ее нервная улыбка кривится длинной трещиной, еще больше раздвигая пухлые щеки, расширяется на концах и — мгновенно исчезает.
— Мы это уже проходили, — повторяет Барри. — Это непродуктивно.
— А это — моя мамочка, — произносит Филипп, разворачивая Трейси лицом к матери, которая, натянуто улыбаясь, сидит рядом с Линдой.
— Здравствуйте, Трейси. Надеюсь, вы не будете судить нас слишком строго. Все-таки сегодня тяжелый день.
— Ну что вы, миссис Фоксман. Это я должна просить прощения за то, что появилась без предупреждения, да еще в такой печальный для вас момент.
— Вот и проси, — шипит Венди.
— Венди! — одергивает ее мать.
— Он обозвал Барри.
— Прости! — говорит Филипп. — Я его давно не видел. Так что вполне возможно, хотя и маловероятно, что Барри больше не козел.
— Филипп, — строго и уверенно произносит Трейси. Видно, что Филипп у нее под контролем, как дрессированная собачка. — Филипп нервничает, — поясняет нам Трейси. — Ему сегодня непросто. Конечно, мы бы предпочли приехать сюда для знакомства с семьей при других обстоятельствах, но — поскольку я не только невеста Филиппа, но и его инструктор, — мы оба решили, что в этот непростой момент я должна быть рядом с ним.