— Да, это амулет Бойда Уэртера. Я в этом совершенно уверена, но нужно связаться с его первой женой, чтобы она опознала.
— От парня почти ничего не осталось, — сказал Браун. — Солнечные очки сплавились с кожей. Пистолет сохранился лучше. Ему нанесли сильный удар, видимо, ногой. Половина зубов выбита. А перед этим он сам убил четверых. — Браун вздохнул. — Реконструировать события очень трудно. К сожалению, придется признать, что ему удалось застать их врасплох. Сначала он стреляет в «бездомного», затем убивает двоих в машине. И что дальше? Направляется к галерее, стучит в дверь, и они открывают? Бессмыслица какая-то.
— А может, копы, услышав выстрелы, выбежали на улицу? — предположил Перлмуттер.
— Пистолет был с глушителем, — заметил Браун. — Скорее всего, они сами ему открыли, думали, что справятся. Надеялись, что двое в машине в случае чего подстрахуют.
— Они звонили? — спросила Кейт.
— В полночь. Доложили, что все тихо.
— Флойд, утром пресс-конференция. — Тейпелл села в машину. — И позвоните родственникам…
— Уже позвонили, — сказал Браун. — Плохо, если они узнают об этом из новостей. — Он кивнул в сторону двух телевизионных групп. Репортеры стояли перед камерами на фоне галереи и о чем-то вещали со скорбными лицами.
— Жаль, конечно, что нам не удалось допросить его, — проговорила Кейт.
— Да, — отозвался Перлмуттер, — свою тайну он унес с собой.
У Кейт не было особых причин ехать в полицию, но когда в спальню ворвался утренний свет после нескольких часов полусна, она поняла, что не в силах сидеть в своей квартире и думать, как провести остаток жизни.
Забрать вещи из шкафчика. Что ж, нормальный предлог. И она использовала его.
Они с Перлмуттером посмотрели пресс-конференцию по телевизору в комнате для заседаний. Тейпелл сообщила о ликвидации серийного убийцы, предоставив Брауну рассказать о героях, отдавших жизни делу борьбы с преступностью. Потом они ответили на вопросы, пытаясь смягчить ситуацию насколько возможно. Репортеры, вероятно, имели какую-то информацию, потому что называли убийцу дальтоником.
— Мы так и не узнали, кем он был. — Кейт выключила телевизор.
— Предварительные анализы показали наличие в организме героина, — отозвался Перлмуттер. — Помните фильм «Идет мертвец»? Там играет одна миловидная актриса, которую номинировали на «Оскар» только потому, что она была без макияжа. В общем, я рад, что маньяк мертв.
— Ничего не понимаю. При чем здесь фильм?
— А при том, что не будет суда. И толп сердобольных граждан, требующих, чтобы его не казнили.
— Вы за смертную казнь?
— Давайте лучше представим себе, что его арестовали. Надеюсь, вы не сомневаетесь, что маньяка признают невменяемым. На суде выступят врачи из психиатрической клиники «Пилигрим-стейт». Адвокат выжмет из присяжных слезу жалобным рассказом о его тяжелом детстве. О том, что бедный мальчик сам был жертвой. Верно? Он проведет, возможно, лет десять в психушке, одурманенный лекарствами. А потом выйдет и снова начнет убивать.
— Вы упрощаете, — возразила Кейт. — Его вряд ли выпустят.
— Откуда такая уверенность?
— Я отнюдь не сердобольная, но… думаю, он, скорее всего, действительно был жертвой. Конечно, это монстр, но нужно очень постараться, чтобы сотворить такого монстра.
— У многих было тяжелое детство, но не все они стали убийцами, — заметил Перлмуттер.
— Вы правы. Взять хотя бы ребят из фонда «Дорогу талантам». Что касается смертной казни, то всегда существует вероятность ошибки.
— Еще один великий фильм. «Не тот человек» Хичкока.
— Вижу, у вас есть фильмы на все случаи жизни.
Перлмуттер улыбнулся:
— Просто мне нравится сопоставлять жизнь с литературными и киносюжетами.
Кейт встала.
— Пойду заберу свои вещи и поеду домой.
Перлмуттер взялся проводить ее. В коридоре им встретился Марти Грейндж, и они невольно сыграли в известную игру. Одновременно все подались направо, затем налево.
— Давайте так, — сказала Кейт, глядя на Грейнджа. — Я буду стоять, а вы проходите. На счет три.
Он почти улыбнулся.
— Возвращаетесь в Бюро? — спросила она.
— Да. — Грейндж посмотрел ей в глаза, впервые за все время, и неожиданно протянул руку. — Послушайте, я… очень не хочу, чтобы вы обижались на меня.
Кейт пожала руку, теплую и влажную.
— Помилуйте, какие обиды. — Она улыбнулась. — Мы с вами славно поработали.
Грейндж кивнул — причем кивок этот походил на поклон, — затем похлопал по карману: