Сапёр выслушал его доклад, внимательно посмотрел на полуживых людей, и, мрачно крякнув, недовольно буркнул:
- Достаточно. Веди, Алту, своих ребят в верхний лагерь. Отмывайтесь, отдыхайте, остальное потом доделаем.
В верхнем лагере они впервые за две недели помылись в бане. Вместо заскорузлого, изодранного, скользившего между пальцами от грязи белья и обмундирования бабы, управлявшиеся в бане, дали им чистое, сухое. В довершение, уже для полного счастья, послали их в столовую. Сытые, охмелевшие без выпивки от наваристой чечевичной похлёбки с кониной, они, побрели искать 14-й барак, отведённый для 387-го батальона. Три десятка двухэтажных бараков стояли посреди деревьев. Больше того, кроны самых крупных и могучих сосен подпирали хмурое небо, поднимаясь из их двухскатных крыш. Они слегка растерянно брели среди этого спрятанного под кронами леса города, среди галдевших, резвящихся ребятишек и хозяйничавших меж деревьев женщин. Мужчин - солдат или ополченцев почти не было видно.
- Ничего себе. Как это они ухитрились? - растерянно пробормотал Гео, скребя свежевыбритую макушку.
- А зачем дерево-то валить? Времянку можно и вокруг ствола прилепить. Может не слишком удобно - зато с верху не увидишь, - объяснил ему Дэк.
- Хозяюшка! А где служивые? - поинтересовался Талку у молодухи, развешивавшей на верёвках стиранное солдатское бельё.
- Умаялись. Дрыхнут мужики, только что в караул или на работу начальство выгонит, а так, спят без задних ног.
- Дык, это самое...
- Сами только до нар доберётесь - да сразу на боковую. Окосевшие все. Вон, полюбуйтесь на себя - морды у всех замученные, сонные. Неделю, наверно, от вас проку не будет, - печально вздохнув, ответила женщина, жалостливо глядя на них.
В полутёмном бараке на двухярусных нарах лежало больше трёх сотен людей, свободных мест не было. Дэк подошёл к человеку, сидевшему под шахтёрской лампочкой на чурбаке и пришивавшему к поношенной гимнастёрке сержантский погон.
- Это четырнадцатый барак?
- Он самый.
- Мы танкисты, определили нас сюда, а мест нет.
- Так вам на второй этаж. С правой стороны, от противоположного торца. Там и размещайтесь.
- Вы какой части?
- Первый батальон 841-го полка.
- Командир ваш жив?
- Жив, только ранен.
На втором этаже было чуть светлее. Под самой крышей было несколько окошек-отдушин. Среди нар возились женщины, играли дети. Гонту расположился на нижних нарах. Правое бедро его, перебинтованное, покоилось на скатанной телогрейке. Возле него возился малыш двух лет и что - то ему объяснял. Гонту рассеяно поддакивал сыну. Молодая женщина перебирала нехитрый скарб, пытаясь соорудить хотя - бы подобие уютного гнезда в мрачном бараке. Гонту, едва увидев Дэка, расплылся в счастливой улыбке.
- Ты жив! Ула, собери нам чего нибудь. И наливку, наливку свою давай!
Ула упёрла руки в пышные бока и, пряча ласковую улыбку за сердито сдвинутыми бровями, проворчала:
- Нет, вы полюбуйтесь на эту немочь тараканью! Я уже две недели одна как перст, позабыта - позаброшена, а он, паразит у меня ещё и выпивки просит! От тебя вторую ночь проку нет, а тебе наливку подавай, лодырь!
-Да я! Эта, самое...
- Молчи, несчастный!
Остальные женщины прыснули со смеху.
- Да ладно уже, Ула! Дай ему наливки, может исправится!
Ула стремительно принялась собирать угощение на самодельном, грубо сколоченном столе. Соседки, посмеиваясь, бросали завистливые взгляды на неё и двух молодых мужчин у стола.
Ещё три дня Дэк отсыпался, строил вместе со всеми лагерь, постепенно приходя в себя, но эта спокойная жизнь в холодном, глухом лесу быстро закончилась. Утром четвёртого дня его вызвал в штаб Генерал и коротко сказал:
- Готовься, завтра уходим. Сутки верхом до явки. Оттуда ещё километров сто на перекладных, до железной дороги и в столицу.
- ГЛАВА 16 (17) -
Солнечный луч в окне разбудил его. Он залил светом маленькую комнату. Дэк лежал в постели и думал:
"Часто ли мне здесь приходилось просыпаться в постели? На Земле уже и не знают, какое это удовольствие - провести ночь в обычном доме, в обычной постели."
Дана возилась на кухне. Оттуда доносились чудные ароматы. Ему захотелось есть, но вставать было лень. Он с наслаждением потянулся под одеялом и сладко зевнул. Дана каким-то шестым чувством ощутила, что он проснулся, и выглянула из кухни в комнату.
- Ты рыбу жареную, с картошкой будешь?
- Буду. А мясо тушёное с соусом будет?
- Мясо в обед, - строго сказала Дана и, смутившись сама себя, заливисто рассмеялась и упорхнула обратно на кухню, взмахнув пышной гривой русых волос. Дэк пошёл в ванну - умываться, бриться. Спешить ему некуда - Генерал, расставаясь с ним на Северном вокзале, сказал:
- В штаб не спеши, без тебя пару недель перебьются дерьмоеды. Лучше отдохни. Посиди с Даной. Выспись, книжки почитай, телевизор посмотри. Мне тоже отдохнуть надо. И у меня тоже есть... женщина... жена, дети. На связь выходи через три недели, не раньше.
Теперь надо решить, как распорядиться этим коротким счастьем.
"К Рахо пойду по графику, незачем спешить. После к Ино и Столяру. В институт пойду через две недели, как сказал Генерал, не раньше, действительно, обойдутся. С Даной побуду, книжки почитаю, журналы. В "Историческом журнале", в 5-м номере очень даже интересный материал всплыл, да разве только там. А ещё рисовать буду. Хочу рисовать. С Даной в Художественный музей схожу, всё обещал - времени не нашлось."
Он пошёл в маленькую комнату, достал из гардероба тренировочный костюм и, надевая его, с гордостью посмотрел на мешки с картошкой в углу, на ящики с консервами под старой кроватью. Нет, он не исчез из её, нет, из их дома, как в прошлый раз. Запасся на всю зиму и весну, как хозяйственный, рачительный глава семейства. Что бы с ним не приключилось за эту осень, Дана хоть полгода не знала нужды и голода.
- Иди есть! Завтрак готов, всё остывает! - раздался с кухни её голос.
- Ну уж этого от него никто не ожидал! Лично я такого в своей практике не припомню, - изумлённо констатировал Координатор.
- Кое-кто ожидал, иначе не ходил бы за ним аки нитка за иглой все эти годы -возразил Экселенц. Давайте подведём итоги и посмотрим, что у нас в сухом остатке. Тебе слово, Иван.
- Официальное подполье разгромлено. Теперь у Теневого, даже в столице организация больше, чем у них. Контроль за двумя из трёх партизанских фронтов фактически утрачен и слушаться теперь их командование будет Генерала. Мало того - оба фронта вышли из безнадёжных восстаний сильно увеличенными. Теперь на Северном 15130 бойцов, Пангунском -14289, только много раненых - 4070 и 8542 человека соответственно. Сейчас Генерал организует перебрску групп врачей и медикаментов в обе партизанские зоны. Сейчас главное спасти раненых.
- Продовольствие? - спросил Экселенц.
- Впроголодь, но до весны хватит. Кроме того, партизаны узнали один из приёмов спекулянтов продовольствием. Они гоняют продукты по документам на другие грузы в вагонах. Так что есть возможности месяца через два пополнить запасы, - ответил Дэк.
- Ходят разговоры, что офицеры 280-й, ну те, что остались, так они пообещали за революцию и народ жизни своей не пощадить?
Ларченко выжидательно взглянул ему в глаза.
- Да, было. Как в лагере всё немного утряслось, собрали офицерское собрание и решили поблагодарить ревком и лично Генерала с Сапёром за семьи и пообещали... быть до конца. Они-то и надеяться не смели. Привыкли уже за последние двадцать лет из всех передряг сами выпутываться, а тут семьи загодя в лес увезли, паёк усиленный. По началу по течению плыли - мол, будь что будет, а потом такое рвение проявили... Зиму перекантуются - они ещё себя покажут.