Локке решил подразнить Гао Цзо. Старик знал, что маньчжурские торгаши и разбойники страшно боятся лоча. Он сказал, что зимой в Мылки приходил человек с желтой бородой.
— Лоча! — злобно пробормотал Гао Цзо. — Сколько лет, как войска богдыхана разбили их города и крепости,[17] а они все шляются…
— Никак не хотят забыть эту дорогу. Ой, лоча! — проговорил старший сын хозяина.
— Он пришел с верховьев Амгуни, — продолжал Локке, — перевалив туда через хребты, из царства Лоча, тем же путем, которым приходят русские купцы, торгующие железными топорами. А хорошие товары! А у этого какое хорошее ружье! Он направился в верховья, на ту реку, где течет русская вода. Та вода не такая, как маньчжурская желтая вода. Русская вода из холодных гор течет, прозрачная. По дороге хотел заехать в селение русских, из своей страны бежавших…
— Разбойник, — вскричал старший сын Гао, — знает, куда ехать! Это те люди, которые убежали из страны Лоча и живут на устье Черной реки.
— Говорил, хорошо бы всех маньчжуров гонять отсюда, — посмеивался могучий Локке.
Гао взвизгнул.
А Локке все посмеивался.
— Над всем смеется, — бывало, говорили про Локке гольды. — Умирать будет, а сам все равно смеяться может. Нрав лоча!
Мать у Локке была светловолосая орочонка, но Локке знал, что одним из его предков был русский, живший очень давно в Мылках.
Гао Цзо усмехнулся. Еле слышно он заговорил. Он рассказывал гольдам разные торговые и политические новости. Все эти новости были выдумкой Гао. Старик полагал: чем грубее и страшнее выдумка, тем лучше она подействует на простых людей и тем легче будет торговать. Войска богдыхана, по его словам, убили сто тысяч мятежников и рыжих и сожгли пятьсот их кораблей. В верховьях Сунгари и на реке Нонни зимой было так много соболей, что теперь они упали в цене и сан-синские купцы, отправляющие караваны мехов в столицу и в порты южного Китая, берут их неохотно. В тайге поймали двух рыжих с крестами, которые продавали отравленную одежду. Носившие ее все умерли… Лоча, как слышно, тоже торгует отравленными вещами, от которых на теле начинаются гнойные язвы.
В Сан-Сине снаряжают войско на ста лодках, чтобы уничтожить хунхузов, живущих на Сунгари… Войско проплывет по реке, а палачи будут отрубать головы тем, кто торгует с рыжими или лоча, кто пускает их к себе в дома ночевать, продает юколу для их собак, и всем, кто хвалит их и их товары…
Тем временем майма, покачиваясь на волнах, поравнялась с широким ущельем на правом берегу реки. Там между сопок белело заливное озеро. За островами, полузатопленными разливом, виднелась загородка из жердей вокруг зимника с крышей из коры. Это и была гьяссу, где останавливались маньчжуры, приезжавшие летом.
Гао Цзо умолк, поглядывая на берег. У него затряслась запрокинутая голова, брови задергались судорожно; он злобно скривил рот и, неожиданно взвизгнув, плюнул через борт в сторону гьяссу.
Гольды громко засмеялись. Все знали, что купец терпеть не может маньчжуров.
— Крысья нора! — потихоньку вымолвил китаец и в сердцах снова плюнул.
Только когда частокол скрылся за скалистым обрывом, Гао Цзо немного успокоился.
Мылкинцы стали просить его, пока не приехал Дыген, прислать в деревню лодку с товарами. Глядя на добрые лица гольдов, старик, казалось, вдруг расчувствовался и, смахнув с закрытых глаз навернувшиеся слезы, велел налить всем им еще по чашечке водки.
— Нам в Онда нельзя поехать, — пожаловался ему Локке. — У нас в тайге ссора была с Самарами, теперь война должна быть.
Веки старика слабо задрожали. На миг он приоткрыл их и оглядел своих гостей заблестевшими черными глазами. Казалось, он не мог сдержать внезапно охватившей его радости.
— Денгура нам драться велел, — подтвердил рыжий гольд и стал рассказывать про столкновение на Дюй-Бирани.
Гао Цзо вдруг опять закрыл глаза и ссутулился.
— Денгура говорит, что мы побьем Самаров, — продолжал Локке, — они виноваты. Говорит, когда побьем, возьмем с них выкуп… А я думаю: может, не надо драться? Какое мне дело до того, хотят или не хотят они давать Денгуре меха…
— Ой! Что ты! — вскричал Гао. — Они вас всех убьют! Высосут глаза у ваших женщин и у младенцев, съедят сердца! Драться надо!
Мылкинцы в страхе переглянулись.
— Неужели они такие? — удивился Локке.
— Я-то знаю их хорошо. Торгую в их деревне. Только по необходимости там живу! Рад бы уехать от них.
— Ну так пришли лодку.
— Как могу прислать лодку в Мылки? — пробормотал старик и постучал себя сухим кулачком в грудь. — Дыген плывет сзади, мы его майму в Буриэ[18] перегнали… Он не сегодня-завтра на Пиване будет… Дыген едет — какая может быть торговля?
17
Сколько лет, как войска богдыхана разбили их города и крепости… В 1685–1687 гг. маньчжуры дважды нападали на русские «городки»-крепости в Приамурье. После взятия ими центра Албазинского воеводства города Албазин русские вынуждены были покинуть часть освоенных ими территорий.