Кэрью мгновенно изобразил раскаяние.
– Ничего, отец. Я просто знаю, что содержание их является рискованным занятием. Вот я и подумал, что тот парень мог владеть таким домом.
– Мне бы хотелось, чтобы ты ни с кем не обсуждал тему публичных домов, Кэрью. – Успокоившись, что его сын только слышал о притонах, но хотя бы не бывал в них, Мэтью пошел дальше.
– А когда ты про них впервые услышал, сколько тебе тогда было? – с вызовом спросил Кэрью.
Мэтью покоробило от воспоминаний, вызванных вопросом сына. Свой первый дом свиданий он посетил вместе с Дрейком в одной из испанских колоний. Его первой женщиной после смерти Джоанны была смуглая красавица, владеющая искусством любви, о котором Мэтью и не подозревал. В тот раз он закрыл глаза и постарался представить, что с ним его жена.
– Мне было восемнадцать. – Само воспоминание причиняло боль. – Возможно, я слышал о нем и раньше, но до тех пор он ничего для меня не значил. Хотелось бы, чтобы он никогда не обрел для тебя того значения, которое имеет для меня сейчас.
– А что это значит для тебя сейчас? – спросил Кэрью, затаив дыхание от любопытства.
– Разочарование, – ответил Мэтью, откровенно желая положить конец этому разговору. – Потерю, боль и одиночество. То, чего я тебе никогда не пожелаю.
Зажатая в углу зеленой гостиной дворца, Кори бросила взгляд на Роберта Деверо, графа Эссекского, и подумала, добилась ли она хоть какого-то успеха в своей миссии. Избалованный милостью королевы, граф вечно затевал ссоры, наотрез отказываясь извиниться. Когда она заговорила с ним об очередной нелепой дуэли, он вместо ответа зажал ее в углу.
– Пожалуйста, милорд, – еще раз попросила Кори, пытаясь скрыть раздражение, – откажитесь от дуэли с бароном Грейстоком. Кто-то из вас может пострадать.
– Да, я могу погибнуть. – Граф пронзил ее взглядом, искренне уверенный, что его пылкий взор способен растопить любое сердце. – Могу я надеяться, дорогая Кори, что вам это небезразлично?
– Естественно, мне небезразлично, – воскликнула она, разозленная его желанием сменить тему разговора. – Это была бы самая нелепая смерть, какую только можно себе представить.
Ее резкий ответ только раззадорил графа.
– Я отменю дуэль только на одном условии. – Его пальцы сомкнулись на ее талии, и он наклонился ближе.
Кори уперлась руками в его грудь, чтобы хоть как-то держать его на расстоянии. Самодовольный, напыщенный павлин! Трудно было поверить, что после смерти своего отца он воспитывался в доме лорда Бэрли. Он ничем не напоминал своего серьезного, трудолюбивого опекуна, который всегда искренне заботился о других.
– Вы слышите меня, Корделия? – Граф повысил голос, чтобы привлечь ее внимание. – Я сказал, что отменю дуэль, если вы поцелуете меня.
Боже, этого еще не хватало!
– Зачем такому красивому, знатному джентльмену поцелуй какой-то жалкой старой вдовы, – сказала Кори. После Томаса никто никогда не целовал ее, и девушку вполне устраивало такое положение вещей.
Эссекс расплылся в улыбке при такой удобной возможности польстить ей.
– Ах, Корделия, прелесть моя, вы себя недооцениваете. Вы даже не представляете, насколько привлекательны, с вашей белой кожей и этими блестящими темными волосами. – Он притиснул ее к стене, так что она не могла пошевелиться. – Позвольте мне показать, какое блаженство вас ждет в моих объятиях, – проговорил он самым своим обольстительным тоном.
Когда он наклонился, ища ее губы, Кори отвернулась, и он уткнулся лицом в ее волосы. Нисколько не обескураженный, он попытался поцеловать ее в шейку. Кори судорожно думала, что ей делать. Пусть ей и не нравился предложенный им вариант, это был самый простой способ исполнить поручение королевы.
– Если я вас поцелую, вы обещаете послать барону Грейстоку письмо с извинениями? – спросила она, сдаваясь.
– Я отменю дуэль, – прошептал Эссекс, противно щекоча ее своими усами.
Замечательно, подумала Кори. Он не будет извиняться, но хотя бы не будет настаивать на дуэли. Хотя на месте Кавендиша ей было бы трудно удержаться от желания убить этого идиота.
– Очень хорошо, – решительно сказала она. – Если вы обещаете, то и ладно. Но имейте в виду, я в этом совершенно неопытна. Давайте поскорее покончим с этим. – Она зажмурилась и замерла, ожидая чего-то похожего на неловкие ласки Томаса.
– Такие вещи не делаются быстро, – проворковал Эссекс, беря Кори за подбородок и приподнимая ее лицо. – Готов биться об заклад, что ваш муж понятия не имел, как это делается. Но я покажу вам.
Кори напрягла сжатые губы. Сознавая, что это единственный способ предотвратить дуэль, она приготовилась к испытанию.
Остановившись как вкопанный на пороге королевской зеленой гостиной, Мэтью уставился на парочку в углу. Даже со спины он узнал рыжеватые волосы Эссекса и его развязную позу. Он узнал также и женщину, которую тот целовал, и отвернулся, скривившись. Так его Титания – подружка Роберта Деверо!
Ревность охватила его. Следовало бы убить гуляку, заигрывающего с каждой женщиной при дворе, но ведь она явно поощряет его. Мэтью хотел сохранить в памяти ее образ, столь же чистый, как сверкающие брызги водопада. Теперь же идеал был разрушен.
Мэтью хотел сразу же уйти, но медлил, не в силах оторваться от этого зрелища. Поцелуй все длился, Эссекс поглаживал пальцами шею женщины. Охваченный отвращением, Мэтью резко развернулся и вышел.
Повернув за угол, он столкнулся с фрейлиной, несущей уставленный яствами поднос. Ему чудом удалось поймать и поднос, и ее, чтобы избежать падения. И как, черт возьми, ее зовут? Он не мог удержать в памяти имена этих скучных женщин, даже не мог отличить одну от другой, особенно когда они приставали к нему с пустыми разговорами, пока от их болтовни у него не начинала болеть голова. Мэтью всегда хотелось отмахнуться от них, словно от назойливых мух.
– Милая моя, – начал он. Она расцвела при этих словах, явно приняв такое обращение за комплимент. – Кто эта женщина, новая при дворе, с темными волосами и белой кожей? – торопливо спросил он, не желая подавать ей напрасных надежд. – Мне кажется, что она состоит при королеве.