Чтобы не нервничать понапрасну, Мэтью попытался отвлечься.
– Ваше величество, – обратился он к Генриху, – я чуть не забыл передать вам добрые пожелания от нашей королевы. Она надеется, что помощь, которую наши сограждане передали вам через вашего посланника Ла Файе, будет вам полезна.
Конечно, с его стороны было не слишком хорошо забыть обо всем из-за своих личных проблем. Но странно, что Генрих сразу же не поблагодарил его за щедрый дар, полученный от английской королевы.
– Через кого? – спроил Наваррец, поворачиваясь, чтобы взять еще одно донесение от вестового.
Мэтью был раздражен таким небрежным отношением короля к их немалому вкладу в его дело.
– Я говорю о месье Жаке Ла Файе, – повторил он уже громче. – Он провел в Англии более полугода и получил от нас больше двух тысяч фунтов золотом. Он должен был вернуться во Францию за день до меня.
Король поднял на него удивленный взгляд:
– Не знаю никакого Ла Файе. О каком золоте вы говорите?
Мэтью смотрел на него, не в силах вымолвить ни слова. Неужели все его худшие опасения подтвердились, и Ла Файе просто самозванец?
– Вы хотите сказать, что кто-то имел наглость представиться моим посланником, в то время как я никого не посылал? – гневно воскликнул король. – Как он выглядел?
Мэтью описал Ла Файе, от его малиновых костюмов до самодовольного вида.
– Так вы не посылали никого в Англию? – переспросил он, все еще не желая верить.
– Нет. – Генрих покачал головой. – Я еще удивлялся, когда королева упоминала о моем посланце в своих письмах, но я думал, она имеет в виду моего представителя, с которым ее люди встречались здесь. Похоже, что этот Ла Файе перехватывал мои письма и даже подменял их, потому что я не всегда получал те ответы, которые ожидал.
– Просто невероятно, – вмешался в разговор Лонгвиль, его красивое лицо презрительно искривилось. – Как сильно он мог нам навредить за это время?
– Этот Ла Файе наверняка работает на герцога Майеннского. – Наваррец вытащил из ножен охотничий нож и начал точить его о камень. – В каком же круговороте заговоров и предательств мы живем, если кто-то посмел изображать моего посланца! – Он потрогал лезвие ножа, и вид у него был такой, будто он, не задумываясь, пустит его в ход против любого изменника.
Еще один вестовой появился в дверях, получил от стражи разрешение войти и передал письмо королю.
– Это для вас. – Король протянул Мэтью нераспечатанное письмо и поблагодарил вестового.
На свернутом листе роскошной бумаги было написано имя Мэтью. Теряясь в догадках, от кого оно, Мэтью вскрыл письмо своим кинжалом. Из него выпал зеленый шарф, похожий на тот, который Кори купила в ночь их первой встречи. Встревожившись, он прочитал текст.
– Откуда это, друг мой? – спросил король. – Вы выглядите взволнованным.
– Подписано моей женой. – Мэтью внимательно перечитал письмо. Почерк, видимо, действительно принадлежал Кори, но содержание было странным. Зеленый шарф вроде бы подтверждал его подлинность. Мэтью рассеянно потер пальцами тонкий шелк, все еще сомневаясь. – Она пишет, что находится в Мо.
– В Мо? Но в этом городке ставка герцога Майеннского, – мрачно заметил Лонгвиль.
Мэтью напрягся. Чувствуя, как нарастает внутри страх, он перечитал письмо, ища в нем ключ, который все объяснит. Кори не оставила бы детей и не поехала бы сюда за ним, если только… если она не узнала нечто крайне важное. Или если случилось что-то ужасное. Но даже если так, каким образом она оказалась в руках врагов?
– Она говорила, что собирается сюда приехать? – спросил Наваррец.
– Ни слова. – Лихорадочно обдумывая ситуацию, Мэтью внимательно рассматривал письмо, и тут в его памяти зазвенел колокольчик, призывая вспомнить нечто очень важное. Некоторые промежутки были растянуты и занимали больше места, чем нужно, как будто Кори хотела заполнить большее пространство. Но зачем ей это надо было делать, может быть, она хотела, чтобы каждая строчка начиналась определенным образом…
Может быть, в письме содержится скрытое послание? Перед его отъездом из Лондона они как раз играли в акростихи. Мэтью составил первые буквы каждой строчки в слова и прочитал: «Ла Файе измена».
Внезапно все встало на свои места.
– Ла Файе удерживает мою жену в Мо. Я должен немедленно ехать. – Он бросился к двери, едва не обезумев от страха за нее.
По знаку короля стражник опустил алебарду, заслоняя ему проход. Мэтью отбросил ее в сторону и кинулся по коридору, но кто-то прыгнул на него сзади. Падая, он сжался, как пружина, стремясь освободиться от крепкой хватки. Он нужен Кори. Он должен ехать к ней.
– Сначала туда отправятся мои люди, чтобы все выяснить, – раздался над ним повелительный голос Генриха, и Мэтью прекратил вырываться. – Прислушайтесь к голосу разума, барон. Вы не сможете помочь вашей жене, если попадете в руки Майенна. Если они хотят с ее помощью заманить вас в ловушку, то ей пока ничего не угрожает. – Он похлопал по руке человека, державшего Мэтью, чтобы тот отпустил его. – Пусть встанет.
– Если они хотят? – взорвался Мэтью, вскакивая на ноги. – А если нет? Черт возьми, моя жена у них в руках! Я не могу просто сидеть здесь в надежде, что они хотят использовать ее только как наживку. Ведь они могут и убить ее. – Он повернулся, чтобы идти.
– Он все еще не может рассуждать разумно. Держите его! – приказал Наваррец.
Откуда ни возьмись появились стражники, множество рук схватили его. Мэтью стал бороться. Он хотел разнести на клочки всю эту страну, отбросить с дороги самого короля, прыгнуть на первую попавшуюся лошадь и сломя голову мчаться в Мо.
Но Генрих был тверд.
– Я кликну добровольцев, чтобы пойти с вами, и они будут здесь через несколько часов, – сказал он. – А когда вы вернетесь, возможно, мы получим известия от вашего брата.