Лерган тоже поднялся и, отряхнувшись, повернулся к Эвери.
— Мой кинжал, пожалуйста.
Чертыхнувшись, Эвери сунула кинжал в протянутую руку. Джиллиана, которую Камерон сразу же отпустил, бросилась к ней, и она крепко обняла кузину за плечи. Эвери не боялась, что Камерон ее накажет, хотя вид у него был самый что ни на есть свирепый. Она была уверена, что он ее и пальцем не тронет. Самое большее, на что он способен, — это отругать ее и приставить к ней дополнительную охрану.
— Ты и в самом деле рассчитывала сбежать? — спросил Камерон, когда, держа Эвери за руку, тащил ее к лагерю.
— Почему бы не помечтать об этом? — буркнула Эвери.
— И как далеко ты думала уйти без лошади и еды?
А он не дурак, вздохнула Эвери. Зато ее он, похоже, считает круглой идиоткой. Но не станешь же рассказывать ему, что своим поступком она просто хотела его позлить.
— Мы рассчитывали укрыться в ближайшей церкви, — проворчала она.
— Совершенно верно, — подхватила Джиллиана. — Мы хотели найти там убежище.
— И вы думаете, я вам поверю?
Девчонки одновременно пожали плечами, а Камерон хмыкнул. Когда они подошли к лагерю, к ним подбежали двое охранников с красными от смущения лицами.
— Не дайте им снова обвести себя вокруг пальца, — сердито проговорил Камерон, толкнув одну девушку к Малышу Робу, а другую — к Колину. — Не смотрите, что на вид они такие беспомощные. Хитрости и ума им не занимать.
— Так, значит, они собирались искать убежище? — смеясь, спросил Лерган, когда они с Камероном направились к своей палатке.
— Чертовы девчонки, — пробурчал Камерон. — Они что-то задумали. Вряд ли они рассчитывали, что их побег удастся, слишком они для этого умны. Потому-то и пустились наутек, ничего с собой не прихватив.
— Тогда зачем они вообще все это затеяли?
— Не удивлюсь, если только для того, чтобы меня позлить.
— Ты думаешь, они нас раскусили? — спросила Джиллиана, когда они с Эвери уселись возле палатки Камерона, собираясь приступить к вечерней трапезе.
— Мысль о том, что нам просто захотелось его позлить, могла прийти ему в голову, — задумчиво произнесла Эвери, — но он наверняка считает, что это не единственная причина, по которой мы пытались бежать. Без сомнения, он постарается усмотреть в нашем поступке что-то гораздо более серьезное.
— Кажется, он не слишком-то доверяет женщинам…
— Он им вообще не доверяет.
— Что ж, тем труднее тебе будет завоевать его сердце, если ты захочешь это сделать.
— Если оно у него есть, — буркнула Эвери.
— Думаю, что есть, просто он об этом забыл. Встречаются такие мужчины.
— А встречаются и такие, которые, даже если и испытывают к женщине какие-то чувства, не считают нужным их показывать.
Джиллиана кивнула и посмотрела на кузину:
— Но он тебя хочет.
— Это еще не означает, что он испытывает ко мне какие-то чувства. Мужчина легко может возжелать любую женщину и при этом ее не любить. — Она вздохнула. — Впрочем, иногда в броне, в которую мужчина заковывает свое сердце, может обнаружиться трещина. Но поскольку я не вижу Камерона насквозь и не знаю, есть ли у него эта трещина, а если есть, то становится ли она шире, я могу полагаться лишь на свою интуицию. Вот только я не уверена, что могу ей доверять.
— Хотелось бы мне, чтобы мужчина, которого я когда-нибудь полюблю, не был для меня тайной за семью печатями.
— Может быть, тебе повезет.
— Хотелось бы. К сожалению, когда речь идет о тех людях, которых я хорошо знаю или люблю, чутье меня подводит.
— Особенно в те минуты, когда тебе хотелось бы, чтобы оно было острым.
Джиллиана засмеялась.
— Тетя Молди говорит, что чутье у меня никогда не пропадает, просто я ему не доверяю, когда дело касается человека, которого я люблю всем сердцем. Мне кажется, ты любишь Камерона, — шепотом добавила она.
Эвери бросила взгляд на Камерона, который как раз в этот момент обходил свой лагерь, и снова вздохнула.
— Думаю, ты права, хотя я знаю его всего одну неделю и он даже не пытался за мной ухаживать. Сама не пойму, что со мной происходит. Кажется, я уже готова броситься ему на шею. Единственное, что меня удерживает, — это сознание того, что Камерон хочет использовать меня против моей семьи.
— Ты испытываешь к нему страсть?
— Да. По-другому это и не назовешь, — бросила Эвери, глядя, как Камерон с кузеном направляются к лесу, и не в силах оторвать взгляда от его упругих, мускулистых ягодиц, горя желанием прижаться к ним руками. — Несколько раз за сегодняшний день я хотела сбросить этого негодяя с седла, но не для того, чтобы посмеяться над ним, а чтобы прыгнуть на него сверху и воплотить в жизнь обуревающие меня безумные желания.
— Так воплоти.
— Не могу. Я уже объяснила, что меня удерживает. Джиллиана раздраженно сжала кулачки.
— Поверь мне, сестренка, когда он наконец овладеет тобой, то вообще забудет о Пейтоне, о своей сестре и о мести. Но ты должна совершенно ясно дать ему понять, что это не он тебя берет, а ты отдаешься ему по собственному желанию. Пусть он знает, что ты делаешь только то, что хочется тебе, тогда он не сможет использовать тебя против твоего брата или твоего клана. А поскольку он мужчина и так же самонадеян, как и все прочие представители этой породы, он не верит, что ты сможешь лишить его такого оружия. А ты сможешь. И пусть эта уверенность придаст тебе сил.
— Рискованно все это, — вздохнула Эвери.
— Верно. Но ведь ты хочешь получить Камерона на своих условиях?
—Да.
— Ну и когда же ты намерена сдаться?
— Еще не знаю. Думаю, буду мучить его столько, сколько сама выдержу.
И Эвери с Джиллианой весело рассмеялись.
— Они опять хохочут, — взглянув на сестер Мюррей, сказал Камерон Лергану, когда они возвращались в лагерь.
Хмыкнув, кузен покачал головой:
— Эти девочки не похожи ни на одну из тех, кого мы с тобой знаем.
— Эти проклятые сопливые девчонки превратили мою жизнь в сплошную муку!
— Ты настолько сильно ее хочешь?
— Я этого не говорил.
— Это и так видно.
Камерон, хмуро взглянув на Лергана, бросил:
— Что ж, ты прав. Я ее хочу. И это лишь облегчает мою задачу. Трудно было бы осуществить мой план мести, если бы я не испытывал к ней никаких чувств.
— И ты не собираешься ждать, когда мы вернемся домой, чтобы точно узнать,, виноват сэр Пейтон или нет?
— Моя сестра, моя тетушка и Йен — все в один голос заявляют, что он виновен. Так чего мне ждать? Нет, сэр Пейтон Мюррей заплатит за то, что совершил, и поступит с моей сестрой так, как подобает порядочному человеку.
— И если он это сделает, ты поступишь с его сестрой точно так же?
— Не понял?
— Ты хочешь соблазнить его сестру, чтобы заставить его жениться на твоей сестре. Если он это сделает, его сестра останется опозоренной. А ведь она не сделала тебе ничего плохого.
— Но я не хочу на ней жениться! Мне не нужна жена! — вспылил Камерон, понимая, что Лерган усмотрел слабое место в его плане.
— А что, если сэр Пейтон тоже не хочет жениться, что тогда?
— Если ты не прекратишь эту болтовню, я тебе шею сверну. — Лерган замолчал, и Камерон удовлетворенно хмыкнул. Он знал, что Лерган остался при своем мнении. — Отведи Джиллиану к женщинам, — приказал он, когда они подошли к его палатке.
Как только Лерган с Джиллианой отошли, Камерон уселся рядом с Эвери и уставился на огонь. Он хотел выбросить слова кузена из головы, но должен был признать, что кузен прав. План его с изъяном, возразить на это нечего. Он намерен заставить Пейтона Мюррея жениться на своей сестре, чтобы восстановить ее доброе имя, в то время как сам не собирается сделать то же самое по отношению к Эвери. Как ни уговаривал себя Камерон, что он хочет отомстить Пейтону только потому, что тот опорочил его сестру, его не покидало чувство вины. И в то же время он знал, что никогда ни на ком не женится. Когда Эвери ушла в палатку, Камерон взял оставленный ею бурдюк с вином и сделал большой глоток. Ему хотелось напиться до бесчувствия. И не только для того, чтобы утихомирить яростное желание, но и для того, чтобы забыть обо всем и спокойно выспаться. К сожалению, он не мог себе позволить напиться. Завтра предстоял длинный переход верхом, и он был бы последним идиотом, если бы начал новый день с головной боли. Наконец решив, что Эвери уже достаточно побыла одна, Камерон встал и откинул полог. Одного взгляда на нее оказалось достаточно, чтобы в груди Камерона вновь вспыхнул безумный огонь страсти. Ему хотелось сорвать с себя одежду и заняться с Эвери любовью. Хотелось покрыть поцелуями каждую клеточку ее стройного золотистого тела. Хотелось услышать ее сладостный стон, когда она содрогнется в экстазе. Чувствуя, как исступленно заколотилось сердце, а ладони покрылись липким потом, Камерон чертыхнулся и разделся, оставив лишь набедренную повязку. Наскоро умывшись, он лег рядом с Эвери и привязал ее запястье к своему полоской из мягкой ткани. Даже в темноте было видно, какой яростью полыхают ее глаза.