Ей пришлось шагнуть вперед, чтобы он отступил и пропустил ее в квартиру.
Вслед за ним она вошла в большую гостиную.
– Все так скверно, да? – криво усмехнулся он.
Тон, которым был задан вопрос, на мгновение успокоил ее. Если он способен подшучивать над собой, значит, не все потеряно.
Девушки хорошо поработали, приводя гостиную в порядок. На фоне стен цвета яичной скорлупы бледность Мартена выглядела особенно заметно.
Шрам, появившийся у ее бывшего мужа, Марион видела впервые. Вздутая пурпурно-фиолетовая черта перечеркивала шею под углом – вдоль этой длинной извилистой линии волосы уже никогда не будут расти. Впрочем, хирург сделал свою работу чисто. Но страдал Мартен вовсе не из-за ранения. На сей раз он физически ощутил, что по природе смертен, и именно эта мысль, по всей видимости, подтачивала его изнутри.
Некоторые из тех, кому удалось избежать потустороннего мира, успевали, говорят, увидеть туннель и белое сияние и по возвращении пребывали в непоколебимой безмятежности. Но это был не его случай. Она не знала, что Мартен видел или чувствовал, находясь в коме, но последствия выглядели катастрофическими.
– Ты на диете? Мне ты нравился более упитанным, – заметила она.
– Я не на диете, просто не хочу есть, и все. Это Иза призвала тебя на помощь?
Она вздохнула. Депрессия не депрессия, но свои таланты он не растерял. Как это повлияет на их диалог, усложнит или упростит его, она пока не знала.
– Посттравматическая депрессия в расцвете, – заявил он. – Если ты знаешь, как из нее выбраться, отлично. Это облегчило бы жизнь всем, включая меня.
– Ты подумываешь о самоубийстве?
– Да. Но скорее чтобы о чем-нибудь поразмышлять, чем с серьезными намерениями… Я тут немножко посчитал, но даже с финансовой точки зрения девочкам от этого будет мало проку.
Она пыталась распознать в его словах нотки жалости к себе самому, но они отсутствовали.
– А ты не пытался вернуться на работу?
– Бригада отлично обходится без меня. Их процент раскрываемости никогда не был таким высоким.
Мириам уселась в одно из двух разлапистых кресел с потертой обивкой и положила ногу на ногу. Мартен даже не взглянул на ее ноги. Это настолько противоречило его обычному поведению, что уровень беспокойства резко подскочил.
– Нальешь мне что-нибудь? – попросила она.
Он порылся в шкафу и вернулся к ней с бокалом сухого мартини. Она сделала глоток. Пропорции были правильными, но он не положил лед.
– Ты со мной не выпьешь?
Он как будто удивился, потом пошел на кухню и принес большой стакан выдохшейся газировки.
– У тебя кончилось пиво?
– Забыл попросить девочек купить.
– А сам ты не в состоянии сходить в супермаркет на углу?
– Для этого мне недостаточно хочется пива.
Он сел напротив нее на табурет. Впервые посмотрел ей в глаза. И снова Мириам показалось, что она заметила в его взгляде какой-то отблеск, мимолетный след прежнего Мартена.
– Я – безнадежный случай. Извини.
На сей раз жалость к себе явно присутствовала, и попытка иронизировать не могла замаскировать ее. Она встала и отставила почти полный бокал. Мужчина, сидящий напротив, мало чем напоминал Мартена, которого она любила. Иза права: чужой – инопланетный монстр – захватил это усохшее тело и пожирал его изнутри. Ей захотелось ударить его, чтобы изгнать демона, невидимого пришельца, паразитирующего на нем.
Только что бы это дало? Мириам не имела ни малейшего представления, как ему помочь. Возможно, тут ничего не поделаешь. Собственное бессилие привело ее в отчаяние. Не нужно было приходить.
Она развернулась и вышла из квартиры.
На улице снова пошел дождь. Ледяной дождь, принесенный тучами с северо-востока.
Возле подъезда она встретила Жаннетту. Женщины обнялись. Подругами они никогда не станут, но уважают друг друга.
На лице Жаннетты были заметны следы ран, нанесенных убийцей с арбалетом. Куда-то подевались круглые щеки подростка, которые она сохраняла до недавнего времени, несмотря на свои тридцать лет. Под глазами – темные круги, которые не скоро исчезнут, а зигзаг мелких шрамов вокруг губ уже, наверное, никуда не денется. Зато взгляд оставался ясным, в полном контакте с окружающей действительностью. Взгляд человека, который выжил.
– Как он? – спросила Жаннетта у Мириам.
– Плохо.
Жаннетта молча покачала головой.