- Помню. А ты молчал и хмурился. Жалел, что купил жене в подарок кольцо без всякой причины?
- Жалел, что не купил сковородку, - усмехнулся Федя.
- А ты тогда... точно не проштрафился?
- Ох, женщины... Не проштрафился. Я тебе никогда не изменял... До тех пор, пока не встретил Стасю.
У Веры потемнело в глазах. У нее всегда темнело в глазах, когда слышала имя разлучницы - Станислава.
Очень хотелось сказать всё, что она о ней думает, но желание увидеть Фиделя, пойти с ним в ресторан пересилило и отрезвило...
Эйфория от грядущего свидания быстро прошла, едва Вера вновь взглянула на себя в зеркало.
- И никакие ухищрения тебе не помогут, - "успокоила" она свое безликое отражение. - Увидит меня Федька и ужаснется. Подумает: зачем я ее пригласил в ресторан? Рассчитывал, что былые чувства вернутся, а увидел и... Если позвонил, предложил встретиться, то еще не все потеряно. Надежда умирает последней... Надежда умирает последней... - Вера выводила несколько раз фразу на лично сочиненные мотивы, заряжая себя бойцовской энергией.
Промаршировав по квартире с речевкой, Вера Попугаева вновь застыла перед зеркалом.
Можно преобразиться внешне, но что делать с грустным взглядом брошенной женщины? - призадумалась она. - Постоянная жалость к себе, несчастной женщине, которую никто не любит, заполнила меня всю, до краев. Как избавиться от жалости к себе, несчастливице?
Вера знала, как избавиться от жалости к себе, никому не нужной женщине. Информацию почерпнула из недавнего сюжета, из "телевизора".
Для претворения полученной информации в жизнь, нашла ненужную картонку, вывела на ней толстым синим маркером "Обними меня", полюбовалась на свою работу и быстро начала переодеваться для выхода на улицу. Напялила свою привычную одежду - немодные джинсы и матросскую футболку - в поперечную полоску, взяла картонку с надписью и шагнула через порог. Уже на лестничной площадке замешкалась - что о ней люди подумают?
Начихать, пусть что хотят, то и думают. Захотят обниматься - отлично, не захотят - плакать не будет...
Прелестное июньское утро выходного дня располагало к прогулкам по тенистому парку, к работе на садовом участке или к принятию солнечных ванн на берегу водоема.
Потому во дворе людей не наблюдалось. Так поначалу показалось Верочке, ослепленной на крыльце ярким солнцем. Но перемахнув ступеньки и отойдя от крыльца несколько шагов, она оказалась под сенью старых тополей, почти расставшихся с "седыми волосами" - тополиным пухом, и заметила колоритную личность, восседающую на скамейке с праздным видом. Личность Верочке была незнакома. Она рассчитывала прошмыгнуть мимо, чтобы не отвлекать личность от философских мыслей и созерцания клумбы с цветущим на ней великолепием, но личность при ее приближении вскинула голову и удивленно сложила брови в виде разводных питерских мостов на середине пути.
- Погоди-ка! - приказала колоритная личность и поднялась со скамейки.
Вера подчинилась приказу. И пусть личность не показалась ей привлекательной с первого взгляда, но раз решила обниматься со всеми, значит, обнимайся!
Мужчина сграбастал ее в охапку, обдав запахом вчерашнего перегара. Вера стойко приняла объятия, даже нашла силы для вежливой улыбки. При ближайшем рассмотрении она поняла, что мужчине не больше тридцати пяти, плюс-минус. Назвать его пропойцей было нельзя. Одежду не сию минуту достали из стиральной машинки и не сразу пустили под утюг. Вероятнее всего - достали, но под утюг не пустили. Стильненько, подчеркнуто-пренебрежительно. Одежда колоритной личности была дорогой и модной - не то, что у самой Веры с ее допотопными джинсами: на нем тоже были джинсы - ее джинсам рознь, хлопковая рубашка, сильно "жеванная", но не замызганная, на босых ногах - кожаные сандалии, естественно, не на вещевом рынке купленные.
Мужчина взял ее за руку и потянул к скамейке. Они уселись рядком и решили поговорить ладком. Как в известной пословице. Вернее сказать, он решил посидеть, поболтать - видно заскучал, а она мечтала улизнуть и побыстрее. Но после дружеских объятий нельзя отказывать человеку: он первым откликнулся на ее призыв. Не побрезговал.
Мужчина пристально ее рассматривал, она пыталась увести от него взгляд, но не находила сил: ей он сразу понравился. Особенно привлекла двухдневная щетина и глаза цвета неба в хорошую погоду.
Мужчина достал из нагрудного кармана рубашки солнцезащитные очки и водрузил их на переносицу, не обращая внимание на отсутствие прямых солнечных лучей. Вера не заподозрила подвоха, напротив, мысленно его поблагодарила за то, что под стеклами очков скрылись необыкновенного цвета глаза - приманка для таких дур, как она.
- Ты кто? - по-панибратски спросил он, покончив с визуальным изучением. Откинулся на спинку скамейки, раскинув руки по краю спинки. Вера оказалась в его "объятиях". Дернулась, как от удара электрического тока, и привела собственную спину в строгое этикетное положение.
- Ч...человек, - искренне призналась Вера, от неожиданности слегка споткнувшись. От неестественного положения спина разболелась. Захотелось найти опору, а если честно - вернуться в "объятия". Не каждый раз выпадает такая удача: подобные мужики на скамейках в чужих дворах такая же редкость, как непьющий сантехник.
- Какой ты человек: умный или глупый, вежливый или неучтивый, с достоинством или без? - между тем продолжал допытываться незнакомец.
- А вам зачем?
- Хочу на тебе жениться! Но предварительно - познакомиться поближе.
- А имя, возраст, семейное положение - вас интересуют?
- Имя, возраст, семейное положение - ничего не значат, если я решил жениться. Значит другое - какой ты че-ло-век!
- Если я дура необразованная, то можешь и передумать жениться? - улыбнулась Вера, включаясь в игру. Тоже перешла незаметно на "ты".
- Не всем быть вундеркиндами и гениями. На каждого индивида свой любитель найдется, умственная недоразвитость компенсируется другими положительными качествами. Иному не бывать: человек не может быть соткан из одних положительных или одних отрицательных качеств. Я предпочитаю тех, у кого положительные качества преобладают. Ты из их числа. Сразу догадался, едва ты появилась на пороге с совершенно глупым видом. Уверяю, что перевоспитывать не стану. Не люблю перевоспитывать. Я не Пигмалион, ты не Элиза Дулиттл. Ты не Элиза? - опомнился он.
- Я Вера. Позвольте узнать ваше имя, - отчего-то напряглась женщина, как будто его имя на что-то могло повлиять.
- Ираклий.
- Сочиняете для изыска, - фыркнула она.
- Ни в коем случае. Могу паспорт показать.
- Покажите!
Ираклий, или как там его зовут на самом деле, привстал со скамейки и сунул руку в задний карман джинсов. После чего доложил:
- Дома забыл.
- Кто бы сомневался, - хмыкнула Вера.
- Какая ты недоверчивая, - прищурив свои голубые глаза, протянул Ираклий, предварительно забросив очки на лоб, словно собирался рассмотреть экую невидаль - недоверчивую мадам - без затемнений.
- Недоверчивая, неумная, немолодая, неучтивая, без достоинства... и мужем брошенная! - с задором сообщила она, как будто перечисляла свои положительные качества, благодаря которым сидящая рядом личность обязана взять ее в жены. Глаза личности сводили ее с ума.
- Расстроена? Плачешь по ночам? Мужа клянешь последними словами? Так, моя прекрасная леди?
- Всё так и есть! За прекрасную леди отдельное спасибо. И как, подходит тебе женщина, характеристика которой состоит из перечислений с приставкой "не"? - спросила Вера, перескакивая с "вы" на "ты".
- Именно о такой женщине я мечтал всю свою жизнь!
- Ну ты посмотри - врет и не краснеет! - отчеканила женщина.
Ираклий сделал честные глаза:
- Я никогда не вру, вру за редким исключением.