Ничего сверхгениального: Ираклий должен влюбить в себя первую встречную - потому и сидел на скамейке в чужом дворе. Двор тоже выбрал приятель, более удачливый спорщик. Ближайшей ночью, в крайнем случае - плюс еще одна ночь, женщина должна оказаться в его постели. Доказательство - селфи на смартфоне. Снимок отправится по WhatsApp на смартфон приятеля.
Больше всего Кудесников боялся, что во дворе первой появится старушка. Данное недоразумение сразу обговорил с приятелем. Тот согласился с возрастными ограничениями. Да еще с какими: это не должна быть молоденькая финтифлюшка, которая сразу согласится на участие в постельной сцене с привлекательным и что самое важное - небедным мужчиной.
Установив возрастные ограничения для неосведомленной участницы, приятель добавил от себя: "Ты должен прикинуться беднячком-середнячком. Открыть правду можно в одном случае - если женщина равнодушна к богатству. Сориентируешься по месту".
Вера оказалась равнодушной не только к чужим богатствам, но, что самое ужасное, ко всем в мире мужчинам, кроме собственного мужа, который жестоко с ней обошелся.
Но Ираклию показалось, что перед тем как закрыть дверь спальни перед его носом, она посмотрела на него иначе, чем смотрела весь сегодняшний день. В глазах вспыхнул не просто интерес, а вызов. Ожидание от него мужского поступка, который сразу будет пресечен. Как бы насладиться своей силой и его желанием одновременно.
Ожиданий он не оправдал. Боялся всё испортить. Застыл столбом. Чуть нос не пострадал - едва дверью не прищемили. Как любопытной Варваре на базаре.
Интерес - возвращение в нормальную жизнь - у Веры не случился ни тогда, когда купили славное платье, модную обувь, сумочку. Не случился, когда шутил, а она смеялась в ответ на его шутки. Не случился, когда она оказалась в его доме. Ни он сам, ни его дом, ни его доходы ее не интересовали. Она жила в прежнем мире ожидания: мечтала вернуться в счастливое прошлое. Будущего не мыслила без мужа.
Что-то мелькнуло в ее глазах похожее на интерес, когда он принялся о ней заботиться: устроил на диване, напоил чаем, спрашивал, удобно ли ей, все ли устраивает. Спрашивал искренне, без фальши - без дежурных фраз. А Вера, тонкая натура, тотчас уловила его волну, новую волну, на которую он постепенно настраивался в течение всего дня. Уловила и посмотрела другими глазами, глазами другой женщины, свободной, - без обязательств перед человеком, который ее покинул, который был для нее всем. Скорее всего, покинул не навсегда - такой преданности он никогда не дождется. А к преданности он привык, жить без этой преданности не может. Пока не пришел к этой простой и понятной мысли. Но придет.
Вера считает... считала себя обязанной мужу. Почему? Никто никому не может быть обязан: если что-то делаешь, то взамен не требуешь ответных действий. Делаешь просто потому, что хочешь делать.
Но элементарная благодарность должна присутствовать?! - мысленно возмутился Ираклий, с нежностью наблюдая, как Вера морщит нос, хмурит брови. - Что же ей снится? Или кто ей снится?
А я-то чем лучше ее мужа? - внезапно озарила догадка.
Вера зашевелилась, как бы Ираклию не хотелось сидеть и наслаждаться, пришлось покинуть спальню.
Всю ночь он просидел во дворе на качелях, закутавшись в теплый плед. Благо дождь перестал. Сна не было. Ираклий размышлял, как ему жить дальше. Жить, как раньше, он точно не сможет. Жить по-новому он боится, не готов жить по-новому.
На рассвете пришел к выводу: Вера ему нужна! Любая, в любом виде, со своими прежними чувствами, которым он способен поставить заслон, направить в иное русло, отфильтровать, видоизменить.
Он будет терпелив, ненастойчив, искренен. Только так. С этой женщиной иначе нельзя.
Ираклий позвонил приятелю - забыл, который сейчас час. Приятель обозвал его "олухом царя небесного" и забыл о недовольстве, когда услышал о своей победе. Напомнил, что еще есть время. Но Ираклий отмахнулся и высказал "большую человеческую благодарность". За что? За то, что его усилиями судьба свела его с одной замечательной женщиной, редким экземпляром - таких больше нет!..
Взгляд упал на клумбу с цветами. Ираклий вдохновился идеей: нарежет ранних роз - много, очень много, охапку - и положит охапку роз на пороге ее комнаты.
Выполнив первый пункт плана, мужчина только вознамерился перейти к осуществлению второго пункта, как на пороге появилась женщина, названная редким экземпляром - таких больше нет!
И хорошо, что на ней было вчерашнее белое платье в синий горох, а не его рубашка, предложенная накануне в качестве домашнего халатика. Рубашка-халатик утром - банально и пошло.
Вера была при параде, на мир смотрела требовательно и убежденно.
- Доброе утро, - с опаской поприветствовал ее хозяин дома.
- Доброе, - буркнула Вера Попугаева. - Ираклий, мне срочно нужно домой!
- Что-то случилось?
- Случилось... с моими мозгами: как я могла сюда приехать! - высказав возмущение своим поступком, она развела руки в стороны, словно хотела обнять окружающее пространство. Но не хозяина, от которого старательно отводила взгляд.
- Приехала, выспалась - что в этом плохого?! На твою честь я не покушался...
- Ну, знаешь...
- А надо было? Тогда извини.
Боже, что я несу, - подумал Ираклий и нашел объяснение, - это с непривычки - впервые влюбился, тушуюсь и глуплю.
- Отвези меня домой! - приказала Вера, испугалась своего напора и добавила, - пожалуйста. Мне надо на работу, и дома есть еще кое-какие дела.
- А завтрак? Хотя бы кофе?
- Кофе? Кофе можно.
Уже прогресс! - мысленно обрадовался мужчина. Обрадовался необычайно, как будто выиграл солидную сумму, миллион долларов. Для него одна ее улыбка стоила миллиона, триллиона.
Вера не стала заходить в дом, осталась ждать во дворе, на качелях. Ираклий вскоре вернулся. В руках держал две чашки кофе. Над чашками клубился пар.
- Я положил тебе ложку сахара. Нормально?
- Очень даже. Все правильно, - удивилась она.
Прожив в браке с Фиделем более двух десятков лет, она всегда была в услужении. А раз прислуга, то необязательно знать о ее вкусах, ее желаниях, ее интересах, увлечениях. Это прислуга обязана знать вкусы хозяина, предугадывать его желания...
Ираклий заметил в глазах Верочки вчерашний интерес.
Бедная несчастная девчонка, никто о ней никогда не заботился. Ей чужая забота в новинку, - сделал вывод Кудесников и дал себе клятву: он окружит ее такой заботой и вниманием, которыми никто никого не окружал.
Ираклию было в новинку собственное поведение, вызывали удивление мысли, но не пугали. И не заставляли усомниться в долговечности - с появлением в его жизни Веры все изменится, все изменится навсегда.
Ираклий часто увлекался. И теперь чувствовал разницу между прежним состоянием и настоящим. Это не привязанность, не интерес, это неизведанное доселе чувство. Чувство к женщине появилось не сразу. Но пренебрежительное безразличие с мгновенно поставленным "диагнозом" исчезло быстро, в ту самую минуту, когда он ее обнял там, во дворе.
Он почувствовал ЕЕ запах. Не запах парфюма, ни чего-то еще. ЕЕ запах. Вкусный, необыкновенный. Запах был наживкой, Ираклий легко заглотил наживку...
- Ты совсем не спал? - спросила Вера, кося глазом на розы, которые предназначались ей. Охапка роз лежала на столике у входа в дом. Дожидалась ее.
- Я... спал. Немного. Не хотелось. Думал...
Она не спросила, о чем он думал. Но губы тронула улыбка, едва заметная: она догадалась, о ком он думал.
- Поехали? - полувопросительно произнесла она, когда заметила, что его чашка пуста.
- Поехали...
Он довез ее до подъезда. Того самого, из которого она вчера вышла с картонкой в руках. Неужели это было вчера? - подумал Ираклий. - Мне кажется, что я знаю Веру всю жизнь. У счастливых людей время летит быстро.
- До свидания? - с прежними полувопросительными интонациями произнесла она.