Позволить нацизму стать строительным материалом здания духа мешали также принципы Михаила. Ведь что такое «нацизм»? Религия, пламенная вера, зажигаемая в сердцах священным писанием столетней давности. Гитлер писал в своей «Борьбе» о низших расах как поставщиках рабов. Он всерьёз предлагал этот подход и, видимо, полагал, что Гёте и Шиллер его одобрили бы. Но на Руси подобные идеи неосуществимы. Хотя тут издавна прогресс обеспечивался и детьми «рабов» (как Михаил Ломоносов), и детьми «элит общества» (как Лев Толстой), однако тот же Толстой не чуждался физического труда и, полагал Маврошкин, порой мечтал быть простым крестьянином. Не нужно нам гитлеровское отделение от труда за счёт эксплуатации других, ведь нормальному, адекватному человеку галилеянин Иисус и австриец Адольф равно параллельны: у него свой собственный путь, свои цели, отличные как от небесного рейха, так и от земного рая из жидкого (слеланного из жидов) мыла.
Часть таких мыслей Маврошкин время от времени запальчиво высказывал бывшей девушке, однако у неё, фанатично преданной идеалам Третьего рейха, всегда и на всё находился готовый ответ. В конце концов Миша просто плюнул на все попытки её переспорить. Но тем не менее он не отказывал себе в удовольствии придумывать в уме на работе новые аргументы в споре с нацисткой: просто так, на всякий случай… вдруг, кавказца завалить захочется? А тут уже готовые доводы, чтобы этого не делать, которые всегда перевесят «найденную легковесной» в итоге ухоженную арийскую пустышку лакомого органа бывшей любви.
Растянулись серые будни, тучи недель провели табор месяцев до ноября. У Миши не было той мощнейшей силы, что позволяла Снегирёвой раскрашивать внешнюю жизнь во все цвета радуги как собственные волосы, не переставая поражать окружающих; он мог противопоставить этому лишь внутренние Вселенные. Но, с другой стороны, Миша прекрасно понимал, что из внутренних Вселенных, порождённых эксцентричным сознанием обитателя ночлежки Шикльгрубера, вопреки мнению Феста, и зародился Третий рейх.
На работе «передаста», как называла его деятельность Ирина Морозова a.k.a. «Слим», новая знакомая Маврошкина, перенявшая сие курьерское титулование у бывшего мужа, Миша читал в метро (насколько ему обычно было тяжело находиться утром на фирме в обществе людей, которые то и дело обращались к нему, настолько же легко оказывалось наедине с человеческими мыслями и фантазиями в ситуации, когда окружающие из-за гула его не трогали; он органически не мог бы быть «офисным планктоном») про «Борьбу», поражаясь в равной мере писательскому таланту автора и плохо прикрытому саморазоблачению. Отличный художник, стальной солдат, хороший писатель и бесподобный оратор оставался открытым для удара критики (критического) именно в тот момент, когда седлал любимого конька: переходил к разговорам о евреях. То, в чём фюрер обвинял иудеев, а именно разработку реально существующих проблем в качестве фона для проведения в жизнь своих истинных планов, мы видим и в его «Борьбе». Гитлер даже не считал нужным скрывать тактику контрпропаганды. Он лишь хотел, чтобы вместо «враждебных» идей немецкие головы были по самые уши залиты коричневой кашей. На ней он и вскормил тех, кто даровал ему победу в людских сердцах и на полях сражений Европы, разбавляя её разговорами о действительно существенных социальных вопросах. Однако бессмысленно пытаться провернуть нечто подобное у нас. Все разговоры о недавней почти что мононациональности России, увы, всего лишь пропагандистский ход. В целом можно смело утверждать, что путь Гитлера мог пройти только Гитлер. Всё, что содеял на Земле Христос — от чудесного цеха по перегонке в вино воды в промышленных масштабах до пирсинга крестных мук — было актом одноразовым. Даже самые недалёкие христиане осознают смену декораций и не пытаются пройти по следам учителя во всём. И новых Гитлеров тоже уже не будет никогда.