— Остроумно.
— Поторопись, дорогая, а то получится так, что именинник приедет последним на вечер. Неучтиво по отношению к солидным гостям.
Кира появилась в гостиной в потрясающем бирюзовом платье с синими разводами и покрутилась перед Добронравовым.
— Как тебе? Настоящий «Карден».
— Что-то не припоминаю, чтобы я тебе такое дарил.
Девушка рассмеялась.
— Ревнуешь? Это хорошо. Значит, ты еще не остыл ко мне. Платье мне подарил твой Бориска в знак благодарности. На последнем вернисаже, где не без твоей помощи были выставлены шесть его картин, у него купили все. За валюту. Парень талантлив, и ценители современного авангарда из-за кордона это уже поняли. Вот он и выразил свою благодарность таким образом. В конце концов, не покупать же ему бутылку тебе, своему опекуну.
— Платье потрясающее. У мальчишки есть вкус. Кажется, я его слишком балую.
— Старайся, Додик. Он о тебе слишком много знает.
— Но кто-то должен выполнять черную работу. А опасаться его нечего. Парень нелюдим. У него никого нет, кроме отца и меня. Бориска — мой преданный пес. Безотказен во всем. Если что, можно будет каких-нибудь твоих таблеточек в кофе подсыпать, и он тихо уйдет из жизни, как Антон Ракицкий.
Кира стала серьезной.
— Ты мне так ничего и не сказал о переговорах с его сыном. Версия с марками подтвердилась?
— Конечно. Я проверил информацию по аукционным бюллетеням. Ракицкий покупал их в Лондоне. Зря я не увлекся марками раньше. Если получить такой куш, можно и остановиться. Ты представляешь, закончить, порвать со всеми делами одним махом, получив в свои руки Федотова и марки! Только сделать это надо с фейерверком.
— Что тебе сказал сын Ракицкого?
— Мои расчеты оправдались. Парень жирует в Соединенных Штатах. Когда я предложил ему достать марки, он сказал коротко: «Папаша их продал. Я нашел его деньги, он не успел их просвистеть. Готов выложить всю сумму тому, кто мне марки вернет. В любом месте в любой час». Причем документация на марки его не интересует. В Америке этому вопросу большого внимания не уделяют. К тому же у него на руках завещание отца. А кто может знать за океаном, что отец перед смертью продал марки?
— Понятно. Где находятся марки, мы знаем, покупатель на них есть, вывезти из страны их ничего не стоит. Остался пустячок. Отнять марки у владельца одним из четырехсот способов, коими пользовался Ося Бендер.
— Ты права, моя королева. Но на такую операцию потребуется время. Может, не месяц и не два, а больше. В первую очередь надо дождаться отъезда Володарского и получить Федотова. Кстати, я развесил у себя в квартире всякий хлам и уже хвастался им перед соседом-генералом. Приятный старикан, но в шахматах не силен.
— Важны не шахматы, а авторитет свидетелей.
— Ты готова? Нам пора ехать.
— Неужели ты считаешь эту вечеринку важной?
— Кира, нужные люди в наше время дороже золота. Шмелев чуть ли не каждый день бывает в доме Лапицкой, которая владеет марками. Нам нужен свой человек в стане врага. И к тому же он сможет стать моим поручителем!
— В чем?
— О моих набросках к плану пока рано говорить.
— Я не настаиваю. Ты же знаешь, я не любопытная. Вроде твоего Борьки служу тебе на задних лапках и выполняю твои поручения.
— Ладно прибедняться. Поехали.
Вечер удался во всех отношениях. Каждый сделал то, что намечал. Добронравов познакомился с близкой подругой Шмелева Нелли Юрьевной и даже пообещал ее навестить и оценить коллекцию картин. Он всячески старался угодить Шмелеву, который теперь для него представлял особый интерес. Шестопал обхаживал Юлю, лез из кожи вон, только чтобы не потерять ее. А чтобы скрыть свои отношения с Кирой, которая в этот вечер вела себя слишком вызывающе, мимоходом познакомил ее со своим заместителем и правой рукой в финансовых делах Аркадием Кузьминым.
Вот тут-то и случилось непоправимое.
Уж кажется, все шло хорошо, все довольны. Пауки безукоризненно плели каждый свою паутину, и им оставалось только ждать, пока зазевавшаяся жертва угодит в расставленный капкан. Кира оказалась где-то в стороне от кудахтающей своры, нагрузилась шампанским, и тут ее поразил гром. Как только она взглянула на него, впервые екнуло ее ледяное сердце. Нет, такого она еще не встречала. Молодой парень, года на три моложе ее, блондин с зелеными глазами, похожими на изумрудные волны Адриатики. Что ее удерживало, непонятно. Она готова была утащить его хоть в подвал и там же ему отдаться. Затуманенный шампанским мозг развязал ей язык, и она начала говорить всякие пошлости. Скорее всего, так выглядела ее самозащита. Самозащита женщины, которую Амур поразил с первого выстрела. С ней это случались впервые. Она привыкла крутить мужчинами, как хотела, а перед этим растерялась.
Что такое этот самый сопляк? Директор какого-то паршивого банка! Смазливая морда и примитивная деревенская фамилия Кузьмин. Так, чепуха. Развлечение на один зубок. Но как она ни старалась себя убедить, что просто перепила и завтра даже не вспомнит о нем, волнение не ослабевало. А этот сопляк тем временем уделял внимание всем, но только не подруге своего начальника. Третий год работали вместе душа в душу и были друзьями. Зачем же ему баб отбивать у своего друга и босса. Но Кира этого не понимала. Ее бесило, что понравившийся ей мужик, может, первый за последнее десятилетие, на нее не обращает внимания. Такое невозможно! Она красавица! Королева! Или так считают только те, кем она крутит? Постарела? Не тот шарм?
Все усилия привлечь к себе внимание молодого красавца не увенчались успехом. Когда в конце вечера ее нашел Добронравов, он от испуга начал икать. Кира была в дым пьяна да еще крыла семиэтажным матом, рассказывая пошлые анекдоты кучке подвыпивших мужиков из охраны Шестопала. Ему с трудом удалось увезти ее домой.
Долгая тяжелая ночь, хмурое зимнее утро, головная боль, тошнота, но все это можно пережить. Хуже всего другое. Красавец с вечеринки засел занозой в ее мозгу, и она ничего с этим поделать не могла.
13 января 1997 года
Вероника всегда стояла особняком. И дело не в ее возрасте, а в том, что она хотела действовать по-своему, так, как ей подсказывало чутье. Слишком у стариков стандартное мышление. Может быть, они опытные и умные, но этого мало. Нет в их квасе изюминки. Слишком монотонны, слишком осторожны, а ей хотелось чего-то неожиданного, из ряда вон выходящего. Такого, что всех и сразу свалит наповал.
В фирме «Капуссен», в Москве, сказали, что Этьен Сандани находится в Харькове, открывает филиал. С большим трудом ей удалось с ним связаться, объяснить, по какому поводу она звонит, и договориться о встрече. Поскольку господин Сандани был чрезвычайно занят, Ника согласилась сама приехать в Харьков. К поездке она готовилась не один день, запаслась ксерокопиями документов и еще кое-чем. Ей позвонили и дали подтверждение, что для госпожи Вероники Лапицкой забронирован одноместный номер в центре города в гостинице «Харьков».
Конечно, Ника не очень верила в свою идею, но важно другое. Почему бы не испытать лишний шанс. А вдруг ее бредовая идея сработает. Чем черт не шутит. Уж лучше что-нибудь делать, чем сидеть, сложа руки. Адвокат и юрист голландца никакого вреда ее планам нанести не может. Он далек от событий, никого не знает, да и к делу имеет косвенное отношение. Вряд ли даже вникал в подробности. Час ее пробил, и она, ни с кем не советуясь, сорвалась с места и уехала. Выехала трехчасовым поездом, чтобы утром оказаться на месте.
Харьков Веронику встретил хорошей погодой. Светило солнце. За десять гривен такси доставило девушку в гостиницу. Чтобы дозвониться до Этьена Сандани, потребовался целый час. Молодой человек разговаривал по-русски без акцента. Определенно, он был занят своими делами, ему вовсе не хочется ни с кем встречаться даже по делам своего шефа. В гостиницу заходить отказался, назначил Нике свидание.