Квартиру затопило, и обнаружена пропажа картин. Офис ограбили — про марки выяснили. Но один сбой все же произошел. Мне он пока непонятен. Пауза в две недели между ограблением первого офиса и последнего. В чем заминка? Где логика? У меня объяснений нет. Ну наконец-то дело завершилось и осталось раскрыть главного заговорщика. Вы выбрали Шестопала. Лучшей кандидатуры на роль козла отпущения не найти. Удобный субъект. Картины видел, о марках знает, свидетелей убил при захвате, и Могила на его совести, если верить газетам и братве. Здесь вы чисты. Лежали в реанимации и Могилу пристрелить не могли. Что же мне делать? Придется арестовать Шестопала и рассказать ему ту же самую историю. Вряд ли он согласится с ролью козла отпущения.
Добронравов широко улыбнулся и вытянул руки вперед.
— Сдаюсь. Заковывайте меня в наручники. Я к ним уже привык за последнее время, даже скучаю. Отличная работа, Александр Иваныч. Слушал с наслаждением. Вам бы романы писать.
— Времени не хватает. Вы хотели меня выслушать, я высказался. Но суду мои домыслы не нужны, им факты подавай. Вы известный и грамотный адвокат и знаете, каким материалом я располагаю. До суда еще далеко.
— Согласен. В суде вас не поймут. Скажу честно, не хочу никого огульно охаивать, но вы. сами назвали имя Шестопала. Я о нем не говорил. Козел он или нет, сказать трудно, но первый человек, который состоит у меня на подозрении, это он. Один Шестопал знал больше всех остальных. Я буду только рад, если вы его арестуете. Он по натуре своей страшный трус, и я думаю, что при определенном давлении вы его расколете либо убедитесь в его невиновности. Я не желаю ему ничего плохого, но справедливость и истина должны торжествовать.
Трифонов встал.
— Желаю выздоравливать, Давид Илларионович. Я не прощаюсь. Нам еще не раз придется встретиться.
— Рад знакомству, Александр Иваныч. Получил истинное удовольствие от общения. — Когда Трифонов вышел, улыбка с лица адвоката сползла.
Отдав халат медсестре, следователь спустился вниз, где его окликнул дежурный.
— Это вы, что ли, полковник Трифонов?
— Он самый.
— Вас просили срочно позвонить в управление.
Дежурный выставил аппарат на стойку перед окошком. Трубку сняла дознаватель Рогова.
— Что-то срочное, Наташа?
— Да, Александр Иваныч. Поезжайте сразу в ресторан «Якорь». Ребята уже там. При очень загадочных обстоятельствах час назад там погиб банкир Саул Шестопал.
— Он был один?
— С охраной в двадцать два человека. Но они ничего не смогли сделать.
Трифонов опустил трубку на рычаг.
28 сентября 1998 года
Всю ночь Добронравов не спал и думал. Утром после завтрака он ушел на прогулку и больше в палату не вернулся. Валяться в больнице при таком ходе дел уже не имело смысла. В припрятанной одежде у него лежали ключи от Кириной квартиры, он взял такси и поехал к ней домой, зная, что она в это время на работе. Впрочем, он был готов к любым неожиданностям. Трифонова ему удалось загнать в тупик. Но временно. Следователь наступал на пятки. Смерть Шестопала, о которой кричали все радиостанции, выбьет следователя из колеи, но ненадолго. Он слишком активен и быстро нагонит упущенное. Сейчас надо перепутать ему все карты. Надо отправить Киру за границу с пустыми руками, дав ей денег на расходы, и следствие повернуть против нее. Пусть ищут при помощи Интерпола.
Попросив таксиста подождать возле дома, он поднялся в ее квартиру и тут же направился к сейфу. Код она не меняла, и сейф открылся. Марки лежали на месте. Две, а не три. Значит, она не врала. Он осмотрел квартиру в поисках компромата, но ничего не нашел. На глаза попались ключи от машины и гаража — запасной комплект. Ему в голову пришла любопытная мысль, и он прихватил ключи с собой. Оставив все на своих местах, Добронравов ушел.
На том же такси он приехал в банк «Солюс», где в день траура по генеральному директору был приспущен флаг, но банк работал. Добронравов отправился в отдел индивидуальных ячеек, занимавший два этажа, и открыл свой сейф. Все картины, скрученные в рулоны, лежали на месте. Облегченно вздохнув, он покинул банк и позвонил по мобильному телефону Веронике. Девушка была дома.
— Я сейчас приеду в усадьбу для беседы с вашей матерью. Кажется, наши дела продвигаются. Но мне нужно с вами переговорить до встречи с Анной Дмитриевной.
— Хорошо. Не доезжайте до ворот усадьбы. Слева по дороге березовая роща, я вас там встречу.
Не меняя такси, адвокат поехал в усадьбу. Ника его поджидала в условленном месте, и они прогулялись по лесу. Девушка не боялась, так как взяла с собой волкодава.
— Итак, вы уверены, что вас засекли? — спросил Добронравов.
— Можете не сомневаться. Приметы Киры наверняка уже лежат в отчетах на столе Трифонова.
— Но этого мало. Нам нужен задел. Хороший задел. Так, чтобы она уже не сумела вывернуться из клещей следователя. Вы опять должны где-то появиться в ее облике и вас опять должны запомнить. Но там должно произойти какое-то мнимое преступление.
— Я же вам говорила, что никогда ни на какие преступления не пойду.
— Я сказал, мнимое. К примеру, неудавшийся грабеж! Сбежавшей грабительницей должна быть якобы Кира, а уликой, потерянной во время бегства, одна из картин Федотова. Я могу пожертвовать той, что вы приносили мне в больницу. Пусть сыщики ее найдут, а свидетели запомнят грабительницу. Для убедительности возьмите эти ключи от ее гаража и машины. Ночью она предпочитает спать дома, а шикарный черный «Лексус», который я ей подарил, очень хорошо запоминается. Тут уж никаких сомнений у следователей не останется. К утру поставите машину на место. Можете в конце концов разыграть какое-нибудь покушение или что угодно. Но нам необходимо закрепить успех!
— План я сама должна придумать?
— Желательно. Мои идеи слишком расчетливы и плохо сочетаются с женской логикой. Вы с Кирой чем-то похожи не только внешне, но и по способу мышления. Просто она более опытна, но принципы ваших действий очень схожи.
— Хорошо. Попробую придумать прикол, достойный вашей подружки. Когда я получу марки?
— Мне потребуется неделя, чтобы собрать их в один конверт. Я должен найти вора, который унес последнюю, и убедить его вернуть товар. Я знаю его настоящее имя и кличку, знаю, что он в Питере. Остальное — вопрос тактики и времени.
— Хорошо. Я подожду. Идите. Моя мать ждет вас с нетерпением. Кажется, вам нечем ее обрадовать. Впрочем, она и не рассчитывает на возврат марок.
Добронравов вернулся с опушки к машине и поехал к воротам усадьбы.
Беседа с княгиней проходила в спокойной обстановке, адвокат старался показать, что убит горем и сделает все возможное, чтобы вернуть марки и добиться справедливости. В тот момент, когда он уже собрался уходить, со второго этажа спустился молодой человек очень приятной наружности, с выразительными глазами. Кого-то он напоминал, но Добронравов был убежден, что никогда ранее его не видел.
— Вот, познакомьтесь, — улыбаясь, сказала княгиня. — Это мой дорогой друг Вячеслав Андреич Бородин. Бывший харьковчанин, а теперь, надеюсь, будет достойным хозяином этой усадьбы. Вы уже заметили, какие разительные перемены произошли здесь после вашего предыдущего визита.
— О, да. Заметные.