Чехов Антон Павлович. Дама с собачкой
| Anton Chekhov | Антон Павлович Чехов |
| THE LADY WITH THE DOG | Дама с собачкой |
| I | I |
| IT was said that a new person had appeared on the sea-front: a lady with a little dog. | Говорили, что на набережной появилось новое лицо: дама с собачкой. |
| Dmitri Dmitritch Gurov, who had by then been a fortnight at Yalta, and so was fairly at home there, had begun to take an interest in new arrivals. | Дмитрий Дмитрич Гуров, проживший в Ялте уже две недели и привыкший тут, тоже стал интересоваться новыми лицами. |
| Sitting in Verney's pavilion, he saw, walking on the sea-front, a fair-haired young lady of medium height, wearing a beret; a white Pomeranian dog was running behind her. | Сидя в павильоне у Верне, он видел, как по набережной прошла молодая дама, невысокого роста блондинка, в берете: за нею бежал белый шпиц. |
| And afterwards he met her in the public gardens and in the square several times a day. | И потом он встречал ее в городском саду и на сквере по нескольку раз в день. |
| She was walking alone, always wearing the same beret, and always with the same white dog; no one knew who she was, and every one called her simply "the lady with the dog." | Она гуляла одна, всё в том же берете, с белым шпицем; никто не знал, кто она, и называли ее просто так: дама с собачкой. |
| "If she is here alone without a husband or friends, it wouldn't be amiss to make her acquaintance," Gurov reflected. | "Если она здесь без мужа и без знакомых, -соображал Гуров, - то было бы не лишнее познакомиться с ней". |
| He was under forty, but he had a daughter already twelve years old, and two sons at school. | Ему не было еще сорока, но у него была уже дочь двенадцати лет и два сына-гимназиста. |
| He had been married young, when he was a student in his second year, and by now his wife seemed half as old again as he. | Его женили рано, когда он был еще студентом второго курса, и теперь жена казалась в полтора раза старше его. |
| She was a tall, erect woman with dark eyebrows, staid and dignified, and, as she said of herself, intellectual. | Это была женщина высокая, с темными бровями, прямая, важная, солидная и, как она сама себя называла, мыслящая. |
| She read a great deal, used phonetic spelling, called her husband, not Dmitri, but Dimitri, and he secretly considered her unintelligent, narrow, inelegant, was afraid of her, and did not like to be at home. | Она много читала, не писала в письмах ъ, называла мужа не Дмитрием, а Димитрием, а он втайне считал ее недалекой, узкой, неизящной, боялся ее и не любил бывать дома. |
| He had begun being unfaithful to her long ago--had been unfaithful to her often, and, probably on that account, almost always spoke ill of women, and when they were talked about in his presence, used to call them "the lower race." | Изменять ей он начал уже давно, изменял часто и, вероятно, поэтому о женщинах отзывался почти всегда дурно, и когда в его присутствии говорили о них, то он называл их так: - Низшая раса! |
| It seemed to him that he had been so schooled by bitter experience that he might call them what he liked, and yet he could not get on for two days together without "the lower race." | Ему казалось, что он достаточно научен горьким опытом, чтобы называть их как угодно, но всё же без "низшей расы" он не мог бы прожить и двух дней. |
| In the society of men he was bored and not himself, with them he was cold and uncommunicative; but when he was in the company of women he felt free, and knew what to say to them and how to behave; and he was at ease with them even when he was silent. | В обществе мужчин ему было скучно, не по себе, с ними он был неразговорчив, холоден, но когда находился среди женщин, то чувствовал себя свободно и знал, о чем говорить с ними и как держать себя; и даже молчать с ними ему было легко. |
| In his appearance, in his character, in his whole nature, there was something attractive and elusive which allured women and disposed them in his favour; he knew that, and some force seemed to draw him, too, to them. | В его наружности, в характере, во всей его натуре было что-то привлекательное, неуловимое, что располагало к нему женщин, манило их; он знал об этом. и самого его тоже какая-то сила влекла к ним. |
| Experience often repeated, truly bitter experience, had taught him long ago that with decent people, especially Moscow people--always slow to move and irresolute--every intimacy, which at first so agreeably diversifies life and appears a light and charming adventure, inevitably grows into a regular problem of extreme intricacy, and in the long run the situation becomes unbearable. | Опыт многократный, в самом деле горький опыт, научил его давно, что всякое сближение, которое вначале так приятно разнообразит жизнь и представляется милым и легким приключением, у порядочных людей, особенно у москвичей, тяжелых на подъем, нерешительных, неизбежно вырастает в целую задачу, сложную чрезвычайно, и положение в конце концов становится тягостным. |
| But at every fresh meeting with an interesting woman this experience seemed to slip out of his memory, and he was eager for life, and everything seemed simple and amusing. | Но при всякой новой встрече с интересною женщиной этот опыт как-то ускользал из памяти, и хотелось жить, и всё казалось так просто и забавно. |
| One evening he was dining in the gardens, and the lady in the beret came up slowly to take the next table. | И вот однажды под вечер он обедал в саду, а дама в берете подходила не спеша, чтобы занять соседний стол.
~ 1 ~
|