| Гурову было уже скучно слушать, его раздражал наивный тон, это покаяние, такое неожиданное и неуместное; если бы не слезы на глазах, то можно было бы подумать, что она шутит или играет роль. |
| "I don't understand," he said softly. "What is it you want?" |
- Я не понимаю, - сказал он тихо, - что же ты хочешь? |
| She hid her face on his breast and pressed close to him. |
Она спрятала лицо у него на груди и прижалась к нему. |
| "Believe me, believe me, I beseech you . . ." she said. |
-Верьте, верьте мне, умоляю вас... - говорила она. |
| "I love a pure, honest life, and sin is loathsome to me. I don't know what I am doing. |
- Я люблю честную, чистую жизнь, а грех мне гадок, я сама не знаю, что делаю. |
| Simple people say: 'The Evil One has beguiled me.' |
Простые люди говорят: нечистый попутал. |
| And I may say of myself now that the Evil One has beguiled me." |
И я могу теперь про себя сказать, что меня попутал нечистый. |
| "Hush, hush! . . ." he muttered. |
- Полно, полно... - бормотал он. |
| He looked at her fixed, scared eyes, kissed her, talked softly and affectionately, and by degrees she was comforted, and her gaiety returned; they both began laughing. |
Он смотрел ей в неподвижные, испуганные глаза, целовал ее, говорил тихо и ласково, и она понемногу успокоилась, и веселость вернулась к ней; стали оба смеяться. |
| Afterwards when they went out there was not a soul on the sea-front. The town with its cypresses had quite a deathlike air, but the sea still broke noisily on the shore; a single barge was rocking on the waves, and a lantern was blinking sleepily on it. |
Потом, когда они вышли, на набережной не было ни души, город со своими кипарисами имел совсем мертвый вид, но море еще шумело и билось о берег; один баркас качался на волнах, и на нем сонно мерцал фонарик. |
| They found a cab and drove to Oreanda. |
Нашли извозчика и поехали в Ореанду. |
| "I found out your surname in the hall just now: it was written on the board--Von Diderits," said Gurov. |
- Я сейчас внизу в передней узнал твою фамилию: на доске написано фон Дидериц, - сказал Гуров. |
| "Is your husband a German?" |
- Твой муж немец? |
| "No; I believe his grandfather was a German, but he is an Orthodox Russian himself." |
- Нет, у него, кажется, дед был немец, но сам он православный. |
| At Oreanda they sat on a seat not far from the church, looked down at the sea, and were silent. |
В Ореанде сидели на скамье, недалеко от церкви, смотрели вниз на море и молчали. |
| Yalta was hardly visible through the morning mist; white clouds stood motionless on the mountain-tops. |
Ялта была едва видна сквозь утренний туман, на вершинах гор неподвижно стояли белые облака. |
| The leaves did not stir on the trees, grasshoppers chirruped, and the monotonous hollow sound of the sea rising up from below, spoke of the peace, of the eternal sleep awaiting us. |
Листва не шевелилась на деревьях, кричали цикады, и однообразный, глухой шум моря, доносившийся снизу, говорил о покое, о вечном сне, какой ожидает нас. |
| So it must have sounded when there was no Yalta, no Oreanda here; so it sounds now, and it will sound as indifferently and monotonously when we are all no more. |
Так шумело внизу, когда еще тут не было ни Ялты, ни Ореанды, теперь шумит и будет шуметь так же равнодушно и глухо, когда нас не будет. |
| And in this constancy, in this complete indifference to the life and death of each of us, there lies hid, perhaps, a pledge of our eternal salvation, of the unceasing movement of life upon earth, of unceasing progress towards perfection. |
И в этом постоянстве, в полном равнодушии к жизни и смерти каждого из нас кроется, быть может, залог нашего вечного спасения, непрерывного движения жизни на земле, непрерывного совершенства. |
| Sitting beside a young woman who in the dawn seemed so lovely, soothed and spellbound in these magical surroundings--the sea, mountains, clouds, the open sky--Gurov thought how in reality everything is beautiful in this world when one reflects: everything except what we think or do ourselves when we forget our human dignity and the higher aims of our existence. |
Сидя рядом с молодой женщиной, которая на рассвете казалась такой красивой, успокоенный и очарованный в виду этой сказочной обстановки -моря, гор, облаков, широкого неба, Гуров думал о том, как, в сущности, если вдуматься, всё прекрасно на этом свете, всё, кроме того, что мы сами мыслим и делаем, когда забываем о высших целях бытия, о своем человеческом достоинстве. |
| A man walked up to them--probably a keeper-looked at them and walked away. |
Подошел какой-то человек - должно быть, сторож, - посмотрел на них и ушел. |
| And this detail seemed mysterious and beautiful, too. |
И эта подробность показалась такой таинственной и тоже красивой. |
| They saw a steamer come from Theodosia, with its lights out in the glow of dawn. |
Видно было, как пришел пароход из Феодосии, освещенный утренней зарей, уже без огней. |
| "There is dew on the grass," said Anna Sergeyevna, after a silence. |
- Роса на траве, - сказала Анна Сергеевна после молчания. |
| "Yes. |
-Да. |