Рыцарь покинул замок, верхом на лошади направившись в свои крошечные владения. Увы, они не позволяли даже думать о Матильде. Но сердцу не прикажешь! Юная прелестница всецело завладела воображением благородного рыцаря, и тот безудержно предавался грёзам. Перед его взором стояла Матильда, облачённая в нежно-лиловое платье, перехваченное под грудью по последней бургундской моде, отчего прелестные выпуклости казались ещё соблазнительнее. Её белокурую головку венчал высокий головной убор, тончайший шарф окутывал его сверху, охватывая щёки, подбородок и шею…
«Я непременно выиграю этот турнир! Пусть я не могу открыться Матильде в своих чувствах, на то я не имею право, ибо я не могу уронить честь своего сеньора, барона де Понтарлье. Но никто не запретит мне объявить Матильду Дамой сердца и сражаться во имя её прелестных глаз!»
С таким мыслями Потон де Пайен достиг своего дома, сложенного из местного камня. Он окинул свои владения безрадостным взором и тяжело вздохнул.
– Увы, с таким богатством я в праве рассчитывать лишь на дочь одного из вассалов барона… Вот, если бы началась война с Арелатом или Ломбардией, то я непременно бы отличился… А может быть и спас жизнь барону… – мечтательно произнёс де Пайен.
Узнав от матушки о предстоящем путешествии в Бельфор, где соберётся весь цвет бургундского рыцарства, Матильда поспешила к отцу. В дверях, ведущих в зал, она столкнулась с молодым рыцарем. Девушка давно приметила молодого и сильного де Пайена, он будоражил её воображение, особенно по ночам, когда она не могла заснуть, томимая необъяснимыми чувствами.
Однажды она призналась матушке, что засыпает только под утро. Баронесса крайне обеспокоилась и учинила дочери допрос со всем пристрастием. Но Матильда была отнюдь не глупа, чтобы признаться матери в чувствах к простому рыцарю, вассалу своего отца. Она прекрасно понимала, что хоть де Пайен и храбрый воин, и хорош собой, но ей он неровня. Девушка воспринимала свои душевные порывы, как само собой разумеющиеся, свойственные её возрасту… Ну кто не мечтал о куртуазной любви в пятнадцать лет?
Теперь же она стояла перед отцом.
– Что ты хочешь, дочь моя? – поинтересовался он.
– Ах, отец, матушка сказала мне, что вы получили приглашение на бельфорский турнир… – сразу же перешла к делу красавица.
– Да и что?.. Эта новость тебя так взволновала? – удивился барон.
– Да… – призналась Матильда и опустила взор в долу. Она прекрасно знала, что подобное поведение безотказно позволяет ей добиться желаемого.
Барон улыбнулся, с удовольствием воззрившись на дочь: «Как она повзрослела… Просто очаровательная женщина… И как скромна…»
– Я хотела просить вас об одолжении… – смиренно произнесла Матильда и робко взглянула на отца.
Тот растрогался.
– Конечно, моя драгоценная!
– Дело в том, что матушка не смеет просить вас о лишних расходах… – смущённо пролепетала она.
Уловка дочери привела барона в прекрасное расположение духа, и он от души рассмеялся.
– Ох, уж эти женщины! Признайся, ты пришла по наущению баронессы!
Матильда слегка кивнула.
– Ах, отец от вас не возможно ничего скрыть…
Барон снова разразился смехом.
– Дорогая дочь, ты вправе заказать любые миланские ткани. Повторяю: любые! До турнира ещё более месяца. Так, что портнихам придётся потрудиться, дабы ты выглядела достойно.
– А кто будет представлять вас на турнире?.. – как бы невзначай поинтересовалась Матильда.
– Потон де Пайен… Да ты видела его только что, он столкнулся с тобой при выходе из зала.
Матильда с трудом подавила волнение.
– Надеюсь, этот рыцарь будет достойным соперником и не подведёт вас.
– Не сомневайся, дорогая дочь! Тебе не придётся краснеть за него. Де Пайен – рыцарь, проверенный в боях. Отваги ему не занимать! – заверил барон и добавил: – Иногда я сожалею, что он не имеет титула…
«А уж как я об этом сожалею, отец, вы даже представить себе не можете…» – подумала Матильда, но ни коим образом не выказала своих тайных мыслей.
…Весь последующий месяц баронесса и Матильда провели в бесконечных хлопотах. Им хотелось пошить такие наряды, при виде которых у модниц Безансона и Бельфора зайдётся сердце от зависти. И потому, мать и дочь перевели уйму пергамента, вырисовывая перьями замысловатые фасоны платьев. Увы, некоторые в погоне за оригинальностью получались безвкусными, а иные чрезмерно смелыми.
Матильда же тяготела к последним. Она уже представляла себя в обворожительном наряде, затмевающим всех известных бургундских модниц, даже супругу и дочь графа Рено II. Потон де Пайен склонится перед ней в поклоне, а затем объявит её Дамой сердца, ради которой одержит победу. Она же подарит ему шарф, который рыцарь повяжет, как и полагается, поверх доспехов.