– Я повела себя по-детски. Пожалуйста, забудьте об этом.
Он чуть-чуть подался вперед, наклонившись к ее лицу, и еле слышно промолвил:
– Меня по-настоящему занимает один вопрос. Я задавался им много лет.
Лили застыла в ожидании.
– Кто такой болван?
Искоса взглянув на герцога, Лили наклонилась к нему:
– Кто? Кто такой… – Она совсем запуталась, не понимая, о чем думает сейчас Эдж.
– Не важно. По-моему, я это знаю. – В его голосе зазвучали веселые нотки, но в глазах сохранялась невозмутимость. Ни намека на шутку. Ни капли раздражения. Только спокойствие, словно он находился в полном одиночестве.
Если бы Лили могла изменить что-то одно в своей жизни, это был бы момент, когда она рассказала журналисту о внебрачном ребенке его отца. Эджворт ни за что не должен был узнать, что эта информация исходила от нее. Он никогда не простил бы ей этого.
Он отошел, в высшей степени учтиво оставив ее, и Лили почувствовала себя так, словно ее бросили у алтаря.
Сестра без стука пулей влетела к ней в комнату:
– Ты заметила, как долго Фоксворти смотрел мне в глаза после окончания нашего танца? Наверное, целую минуту. – Эбигейл уселась на кровати. – А то и еще дольше. Что ты думаешь?
– Это был незабываемый вечер.
Лили не помнила ничего из того, что происходило сегодня с Эбигейл. Она была поглощена своими переживаниями – приятными и не очень.
Сестра махнула рукой:
– Лорд Фоксворти… Правда ты не заметила, как он смотрел на меня? А после танца мы ускользнули в библиотеку, и он меня поцеловал. Это длилось совсем не пять секунд.
– Ты не должна рассказывать мне все эти вопиющие подробности, – буркнула Лили. – И уединяться с Фентоном Фоксворти.
Эбигейл вздохнула:
– Разве Фентон – не самое прекрасное имя?
– Не прекраснее, чем… я не знаю… Лайонел.
Эбигейл состроила гримасу и тихо произнесла:
– Он смотрел мне прямо в глаза. В самую глубину. Что-то произошло. Может быть, это любовь. С его стороны.
Лили фыркнула:
– Не вздумай в него влюбляться! С ним связывали такое множество женщин, что легче сосчитать тех, с кем он не крутил амуры!
– Любовь, – улыбнулась Эбигейл, и ее глаза затуманились. – Не могу сказать, что я совсем влюбилась. Немного. Это бесподобно! – Она вспорхнула с кровати и пристально взглянула на Лили, добавив: – Надеюсь, ты не ревнуешь к моей дружбе. Я заметила, что вы с ним стояли совсем близко.
Сердце громко стукнуло у Лили в груди. Перед мысленным взором предстало лицо герцога.
– Так о чем вы с Фоксворти разговаривали? – не унималась сестра.
– С Фоксворти? – рассеянно переспросила Лили.
Эбигейл захихикала:
– Это явно было гораздо приятнее, чем твоя беседа с герцогом. У вас были такие лица! Хорошо, что эти выражения не остались с вами навеки. – Она направилась к двери. – А вот если бы выражение лица, с которым Фоксворти смотрел на меня, отпечаталось навсегда… – Эбигейл вздохнула и сменила тему: – Пора завтракать. Отец за столом и наверняка уже закончил с едой.
Сестра ушла, а Лили поспешила заняться утренним туалетом.
Когда Лили подошла к столу, отец увлеченно читал газету. Эбигейл сидела слева от него, едва касаясь пищи и выводя вилкой по джему замысловатые узоры.
– Фокс, похоже, считает, что герцог нисколько не интересуется мной, – заметила Эбигейл.
Лили скользнула на свое место.
– Я пришла к тому же выводу.
Отец опустил газету, но не сказал ни слова.
– Фокс говорит, что я слишком жизнерадостна и очаровательна, чтобы тратить время на его скучного кузена.
– Вздор. Он – герцог, – бросил отец. – Общение с ним не может быть тратой времени.
– Возможно, все эти годы мы неверно истолковывали намерения его светлости, – заметила Лили.
– Исключено, – отрезал отец. – Я видел книгу.
– Какую книгу? – спросила Эбигейл.
– О хороших манерах. Ту, что ты, Эбигейл, поставила в библиотеку.
– Это я поставила ее туда, отец, – вклинилась Лили.
– А зачем тебе книга Эбигейл?
– Книга? – с недоумением переспросила Эбигейл.
– Эджворт подарил мне книгу о хороших манерах, – отмахнулась Лили.
– Он подарил тебе книгу? – Сестра резко повернулась к Лили, и ее глаза округлились. – Ты никогда мне об этом не рассказывала.
– А записка… – Отец пристально взглянул на старшую дочь. – Она была адресована тебе, Лили?
– Я никогда не оставляла никаких записок в книгах, – наморщила нос Эбигейл. – О чем там говорилось?