Письмо было написано умело, насыщено красивыми фразами и поэтическими образами. Он жаловался на одиночество, на серую, скучную жизнь, на отсутствие человека, с которым он мог бы делиться своими мыслями, на усталость жить.
В конце письма он говорил, что у него нет никаких скрытых мыслей, что намерения его чисты и благородны и я могу им вполне верить. Он приглашал меня прийти вечером в кино «Нанкин». Письмо было подписано: В. Лямин.
Как все это было трафаретно, банально! Но тогда я была так наивна, мне так хотелось беседы, хорошей, чистой беседы. Я долго думала, несколько раз меняла решения — и все же пошла на свидание.
Кто и за что осудит меня?
Глава 10
ЦИНИЧНОЕ ПАРИ
Блондинка с вызовом посмотрела на своих слушателей.
Кросс угрюмо слушал эту повесть, сгорбившись и скрестив руки на груди. Горин беспокойно смотрел на блондинку. Он чувствовал, что она враждебно настроена к покойному Лямину и ждал, что Ира откроет какие-то новые, закулисные стороны жизни Лямина.
Ему было неприятно, что его любовь и уважение к Лямину могут быть поколеблены этим рассказом.
Горин поймал себя на том, что искренность этой женщины невольно подкупает его и образ его покойного друга начинает приобретать какие-то новые, незнакомые и неприятные черты.
Он знал, что Лямин вел рассеянный образ жизни, но всегда считал его образцом порядочности и джентльменства. В тоне блондинки ярко сквозили ненависть и презрение — они нарастали крещендо и должны были вылиться в каком- то взрыве, в каком-то ужасном финале рассказа.
И Горин со страхом ждал этого финала, так как верил блондинке и понимал, что от нее теперь зависит восстановить или окончательно рассеять бледнеющий ореол убитого друга.
— Простите меня, — продолжала блондинка, — за мой бессвязный рассказ: я пьяна, совсем пьяна — от вина и воспоминаний. Может быть, я наскучила вам? Кому интересны эти воспоминания? Кому интересно слушать о таком скучном мещанском романе? Ах, вы считаете, что не скучно? Ну хорошо, я продолжаю.
Я подошла к «Нанкину», в котором мы должны были встретиться, и остановилась с бьющимся сердцем, думая — войти или не войти? Чем я рискую? Ничем! Всегда можно найти пути к отступлению.
Я вошла — Лямин ждал меня с билетами. Он подошел ко мне со своей чарующей улыбкой, поздоровался, назвав свою фамилию, — и через четверть часа я чувствовала себя с ним вполне свободно, как будто мы были знакомы годы.
Он обладал необыкновенной способностью расположить в свою пользу. Он подкупал искренностью, задушевностью, чуткостью. Я никогда не была так весела и оживлена, как в этот вечер.
На экране шла какая-то американская драма, но мы почти не обращали внимания на картину. Около нас было пусто и мы, никому не мешая, могли разговаривать.
Лямин живо, остроумно, весело рассказывал о своих многочисленных заграничных поездках, о житейских впечатлениях и встречах. Я не могла оторваться от его лица, — смуглого, живого при свете и бледного, таинственного, когда потушили электричество.
Его глаза блестели в полумраке, тонкие пальцы нервно комкали кинопрограмму. Он был насыщен силой, жизнью, странным обаянием. Я чувствовала, что бесповоротно увлеклась им, сразу, с первого вечера знакомства.
Сеанс кончился и мы пошли к выходу из кино. И здесь, в фойе, я получила первое предостережение, первую угрозу, которых тогда не поняла и не приняла на свой счет.
К Лямину подошел пьяный господин. В нем я узнала того покупателя, с которым Лямин пришел впервые в магазин, где я служила. Этот человек приблизился с хитрой, противной улыбкой, притронулся небрежно к шляпе и, глядя на меня, сказал Лямину:
— Поздравляю, поздравляю, Виктор Николаевич, ты энергично взялся за дело. Я, кажется, почти проиграл… Поздравляю…
Лямин надменно посмотрел на него и сухо проговорил:
— Я вас не понимаю… О чем вы говорите?
— Не понимаешь?
Пьяный грубо, нагло рассмеялся.
Лямин быстро взял меня под руку и мы вышли на улицу.
— Пьяный дурак! — пробормотал он и сейчас же извинился передо мною за эти слова и, вообще, за всю сцену с пьяным в кино.
Мы стали встречаться с Ляминым каждый вечер.
Я боялась за свою репутацию недотроги и «шанхайской сенсации», а потому наши встречи обставлялись тайной по мере возможности.
Легко предсказать, к чему мог привести такой роман между неопытной, идеалистически настроенной девушкой и таким блестящим, опытным и интересным человеком, каким был Лямин. История старая, как мир. Я отдалась ему…