И тогда… тогда обещайте, что вы позвоните мне по телефону. Вот вам номер. Вы слышите, Ира? Вы должны позвонить мне. Вы поможете нам, вы должны помочь нам во что бы то ни стало. Обещаете?
— Обещаю… — чуть слышно, уронив голову, проговорила блондинка в изумрудном платье.
— Итак, — облегченно вздохнув, сказав Кросс, — против леди Ю заключен союз «ГИК» — Горин — Ира — Кросс…
Глава 15
ДУША РОМАНТИКА
Прошло три дня. От блондинки не было никаких сведений. Справки во всех пароходных компаниях не дали ничего об отъезде кого-либо похожего на леди Ю. По-видимому, она оставалась в Шанхае.
Чем больше Горин думал об этой таинственной истории, тем больше находил в ней непонятного, странного и противоречивого.
Что заставило леди Ю убить Лямина, да и она ли совершила это убийство? Если убила она, то как могла эта загадочная женщина приехать в кабаре после убийства, танцевать и веселиться?
Почему он, Горин, никогда ничего не слышал от Лямина об этой леди Ю? Ведь что-то связывало их, что-то опутало их жизнь крепкой нитью… Правду ли говорила блондинка в изумрудном платье? Неужели только вино заставило ее развязать язык, говорить о самых интимных сторонах ее жизни им, Горину и Кроссу, малознакомым ей людям? Был ли здесь просто порыв, желание излить душу?
А что, если она ведет какую-то тонкую игру, и что, если весь этот рассказ — выдумка? Что, если этот рассказ — просто желание направить двух друзей по ложному следу?
Но, с другой стороны, сейчас же приходила мысль, что незачем ей было все это выдумывать: проще было отговориться незнанием или молчать.
Несмотря на все свои подозрения, создаваемые рассудком, Горин чувствовал, что всей душой верит блондинке. Слишком непосредственен был рассказ девушки. В словах маленькой, измученной блондинки звучала подлинная тоска, подлинное отчаяние.
Горин вспоминал ее лицо — и перед ним сейчас же всплывали большие, светлые, наивные глаза блондинки. Они не могли лгать, эти глаза, даже в той обстановке хмельной вакханалии, на которую им приходилось смотреть каждую ночь. Блондинка говорила правду — значит, другая женщина убила Лямина.
Кто она?
Лицо блондинки в изумрудном платье бледнело, таяло. На его место выплывал другой образ — туманный, неопределенный, таинственный образ женщины, которая называла себя леди Ю. Он никогда не видел ее, но это не мешало его воображению облечь призрачный образ в почти реальные формы.
Горин был романтиком по своей натуре.
Теплично воспитанный на книгах, вдали от жизни, он еще с детства носил в своем воображении вереницу женских образов, навеянных мировой литературой.
Он был влюблен, вместе с Байроном, в Ианту, юную и прелестную, грациозную, как газель…
Увлеченный в бой Сарагосской девой, он шел против галльских легионов и отдавал свою жизнь за огненный взгляд ослепительной испанки.
Он трепетал за жизнь Лейлы — прекрасной и лукавой изменницы. Он принял ее последнее дыхание и мстил за ее жизнь вместе с Гяуром…
И русские девушки — Лиза Калитина, Елена, Наташа, Нелли — милые существа, обвеянные ароматом русских беспредельных полей, нежные, самоотверженные, прекрасные — отнимали у него по кусочку души и никогда не исчезали из воспоминаний.
Годы шли, суровая, полная лишений жизнь притупляла юношескую восприимчивость, но светлые поэтические образы женщин, рожденных книгой, витали перед глазами Горина.
Его любовь к этим образам, преклонение перед ними внушали ему уважение к каждой женщине, встреченной им на жизненном пути. Он никогда не подходил легко к женщине, никогда не осуждал женщин, даже тех, с кем приходилось встречаться во время кутежей и пьяного разгула. И это было причиной, что приятели считали его идеалистом, чудаком и делали это объектом своих скверных шуток.
Это было причиной того, что образ леди Ю неожиданно захватил его воображение, покорил его, вселил смутную тревогу в его душу. Что-то сильное, трагическое, прекрасное было в той женщине, которую он знал только по описанию блондинки в изумрудном платье.
Романтический ореол окружал ее, а рассказ блондинки делал леди Ю в глазах Горина героиней и мстительницей за злое дело. Она должна была быть прекрасна — он не сомневался в этом: другой она не могла быть, хотя, по рассказу Иры, и была немолода. Его охватила жажда встретиться с ней, увидеть ее, говорить с ней.
Воображение рисовало ему эту встречу в поэтической дымке. Его не смущало, что, по его собственному предположению, он должен был увидеть ее впервые в ночном кабаре, куда блондинка обещала вызвать его и Кросса для встречи с леди Ю.