— Хочешь сказать, я всех отпугиваю? — я надулась и отвернулась от него.
— За семнадцать лет, единственный с кем ты не вела себя, как конченная сволочь, это я, — усмехнулся Камилен, — и то последнее время у тебя это началось. Так что да, ты совершенно права, во всех твоих неудачах, виноваты только ты сама.
— Ну, просто замечательный совет, ничего не сказать, — с тяжелым вздохом я откинула голову на прохладное окно, — я серьезно спрашивала. Тилен мне понравился. С ним проще и легче, чем со всеми, кто меня окружает ежедневно.
— Тогда не бей его по роже, когда он попробует тебя поцеловать, — усмехнулся мой собеседник и сдвинул альбомы в сторону.
— А как это? — я повернулась к нему. — Что вообще значит поцелуй. И не ржи ты так, я видела, как целуются, моих родителей вспомни, лижутся при каждом удобном случае. Просто никогда сама этого не делала, потому немного страшно. А если он посчитает, что я полная дура? Не способная даже минимально чувствовать атмосферу?
— Успокойся ты и не переживай, ничего страшного в поцелуях нет, — Лаурент протянул мне руку, — иди сюда, могу показать. Если ты, конечно, не сбежишь.
— Хватит издеваться, — насупилась я. — Это не смешно.
— А я и не шучу, — похлопал он по своим коленям, — могу показать тебе, каково это целоваться. А взамен, на следующих занятиях по социальным дисциплинам ты не откроешь рта в споре с профессором. Это моя проблема, а не твоя.
— Хорошо, учите меня, о великий соблазнитель, — перекинув ногу через его бедра, я устроилась на коленях, — надеюсь, это будет понятно.
— Просто повторяй за мной и не думай ни о чем, — усмехнулся парень и потянулся ко мне.
Его пальцы практически мгновенно оказались запутанными в моих черных кудрях, а губы прикоснулись к моим. Это не было настойчиво или мокро. Напротив, он действовал как-то размеренно и рационально. Медленно, приручая, чужой язык обрисовал контур моих губ и несильно надавил на нижнюю, как бы побуждая к действию. Не отрываясь от созерцания глаз напротив, я все же открыла рот, позволяя Камилену вести дальше, прокладывая дорожку в столь неизвестный и необычный мир.
Осторожно и не настойчиво он потянул меня на себя, притискивая грудью к своей груди, а вторую руку умостил у меня на пояснице. Повторяя за ним, я начала постепенно втягиваться в это действо. Зарывшись пальцами в его волосах, сама прильнула ближе, сталкиваясь своим языком с чужим. Постепенно, в груди что-то поднималось, движения становились более хаотичными, осязаемыми и все перерастало в настоящую борьбу за лидерство. Кто будет подчиняться, а кто править в этом странном и необычно чувственном поцелуе.
— Видишь, ничего страшного, — он резко отстранил меня от себя и ссадил с коленей на пустующую подушку. — Теперь поймешь в нужный момент, что быть по морде не обязательно, когда тебя целуют.
— Я еще хочу, — подалась я вперед, стараясь задушить в зародыше раздражение.
— Моя задача заключалась в том, чтобы просто показать и объяснить, как это происходит, — мотнул он головой, — теперь можешь тренироваться на том, кому это предназначено. А нам пора спать, завтра первой физра, если не хочешь сдохнуть к концу первых десяти минут, иди отдыхай.
— Камилен, — настойчиво протянула я.
— На это все! — резко поднявшись, он больше не уделил мне и взгляда, уйдя в ванную комнату, откуда тут же послышался звук льющейся воды.
Глава 10. Задачка со звездочкой
После произошедшего ночью, в голове стоял дурман, а вопли соседки по комнате начинали немного раздражать. Но все же, кое-что нужное и правильное я из них вынесла. А именно то, что на физкультуру лучше не опаздывать. Так что на пару едва переставляя ноги, мы спускались по лестницам общежития. Впервые я пожалела о том, что поселили меня в комнате под самой крышей с личной террасой. В такие моменты от нее я бы с радостью отказалась, променяв на первый этаж. Но увы и ах… Мы как две дуры до половины пятого выясняли, где меня черти носили и то, что целоваться с парнями в таком возрасте уже не стыдно, а жизненно необходимо.
К тому же, как оказалось, она не только вела школьный блог со всеми сплетнями, но практически поголовно знала обо всех секретах студентов Светилара. Два часа бурных обсуждений, позволило нам сократить список тех, кто знал об аллергии одного из наследников истинной двадцатки, до восьми подозреваемых. Как выяснилось не такая это уж большая тайна, как все думали изначально. Так что картина получалась весьма неприглядная, если не сказать более грубым словом, которое в приличном обществе было не в ходу. Дело было дрянь!
— Построились, сегодня сдаем нормативы по бегу, — зычный голос профессора раздался над полем, — тот, кто не уложится в отведенное время, всю следующую неделю будет убираться в саду и приводить в порядок одичавшие за лето клумбы. Надеюсь, мне не надо напоминать, какая дрянь растет у профессора Мелеу на них? Раз нет, то чего встали? Побежали, время пошло!
Послушно проголосив о том, что все поняли, мы неорганизованной толпой поплелись на беговые дорожки. Про знаменитые клумбы я уже слышала. А так как на каждом потоке тут училось около сотни студентов, то в классе нас было чуть больше двадцати. Тем самым каждый на виду и отлынивать по любому не получилось бы. Пришлось поднапрячь собственную тушку и заставить ее двигаться в нужном направлении, ибо наказание на самом деле было диким, страшным и ужасным. От него волосы дыбом вставали и рыдать хотелось, просто в теории, не говоря про практику.
Народ особо не торопился уходить в отрыв от остальных. Бежали в основном кучками. Как я поняла, такая проверка была организована уже не в первый раз. И Лаурент вчера не шутил, говоря, что перед физкультурой мне нужно отдохнуть. Пять кругов вокруг территории Академии весьма немаленький марафон, чтобы уложиться в полтора часа. Но возражения тут не принимались и оставалось лишь перебирать ногами и молить Всевышнего, чтобы я не отдала душу дьяволу за возможность прекратить это издевательство.
Но вся каверзность данного задания вылезла уже на втором круге. Я поняла, что начинаю банально задыхаться от нехватки воздуха. В голове немного шумело, в ушах стучала кровь, а все теории про ритмичный бег и выдохи на левой ноге, катились в тартарары! Это было совершенно бесполезно и неэффективно. Силы покидали меня с каждым мгновением. Казалось, что моя смертушка уже стояла за углом и грозно позвякивала косой в ожидание того момента, когда же я угожу в ее костлявые лапки.
Правда на четвертом я поняла, что на втором было еще относительно хорошо. Да и народ вокруг уже не перешептывался. В столь плачевном состоянии была я одна, но и другим это уже не так сильно по душе приходилось. Так что я была немного удовлетворена тем фактом, что мучалась ни в одиночку, а со всеми за компанию. Единственный, кому было до лампочки наше задание, парень из грифонов. Но тому и понятно, дури столько, что на нас всех хватит. Когда же начался пятый, заключительный круг, я готова была сдохнуть на ровном месте.
— Пятнадцать минут, не укладываемся, — сообщил нам единственный способный думать, мыслить и связно говорить.
Со стонами боли и ненависти ко всему живому на земле класс ускорился, а вместе с ними и я. Оставаться единственной наказанной желания не было. Вот и пришлось как-то выкручиваться из данной ситуации, наскребая по сусекам остатки решимости и сил. Когда же перед глазами замаячили ворота, я готова была визжать от радости. Но на это не было возможности. Легкие горели огнем, в боку кололо, а левую пятку я и вовсе не чувствовала. Казалось бы, еще пару шагов и я умру. Но так было лишь до того момента, как я пересекла заданную черту.
Стоило мне преодолеть невидимую черту финиша, как ноги тут же перестали меня держать, и я рухнула на землю, не заботясь о том, как это выглядело со стороны. Двадцатка или кто бы то ни был. Мне было плевать… Я не чувствовала конечностей, сердце застряло где-то в горле, а дыхание убивало меня. Все это в совокупности наталкивало меня на мысли о том, что появись завтра на первых полосах пабликов мои снимки, мне было бы все равно. Главное не померла, а остальное лесом, полем и еще дальше!