Он доводил меня до звенящего исступления языком и руками, которые, казалось, были везде: сжимал, кусал, облизывал, не позволяя вдохнуть полной грудью. Волны накатывали одна за одно и заставляли реальность меркнуть в смазанных красках звезд. Казалось, что яркие вспышки взрывались прямо под кожей и уносили куда-то вдаль, дурманя сознание и не давая вынырнуть из того самого водоворота, о котором мы говорили. Мои пальцы то и дело путались в его длинных волосах, а тихий шепот срывался с губ против моей воли. Все это наполняло какой-то страстью и наваждением.
— Закрой свои глаза, чтобы почувствовать, какого же это, верить в то, что рядом с тобой всегда будет тот, кто никогда не сделает ничего, против твоих желаний, — вкрадчиво прошептал Камилен, неожиданно оказавшись рядом с моим ухом и очаровывая своим голосом. — Доверься мне, мой нежный и ядовитый цветочек. Отпусти себя и дай магии показать волшебство момента, когда даже звезды будут сверкать лишь для тебя одной.
— Ах, – я не успевала поймать губы парня, как он вернулся к изгибу моего колена, покрывая его влажными поцелуями и вырисовывая на коже, какие-то одни ему понятные узоры.
— Твоя энергия сводит меня с ума, она столь мимолетна и в то же время удушающая, что мне кажется, что рядом с тобой, я схожу с ума и теряю контроль, — парень с нажимом провел руками по разгоряченной коже бедер и задрал подол платья, неприлично высоко. – А ты себе не изменяешь, такие же выбирали с тобой в магазине три года назад. В тебе все постоянно и чарующе. То, как ты поправляешь волосы, чтобы придать себе уверенности в важный момент. То, как ты откидываешь в сторону помидорки, надеясь, что никто этого не заметил. То, как ты отводишь взгляд каждый раз, когда кто-нибудь произносил слова о твоей невероятной красоте. То, как ты бесстыдно льнешь ко мне, стоит лишь дотронуться до тебя. Твоя суть, твоя природа, твое естество не меняются, они остаются секретом, который хочется унести с собой в могилу. И это… Оно поражает воображение и захватывает дух. Совершенство в самом прекрасном его исполнении.
— Камилен, я хочу большего, хочу тебя, — я вожделенно простонала и притянула к себе дроу для поцелуя, — хочу чувствовать еще больше и сходить с ума. Это так неправильно, что хочется выть от осознания того, что происходящее выходит за рамки моей нормальности.
— Как бы я не хотел, но ничего не будет, — он в очередной раз поцеловал меня в плечо, — иначе твой отец оторвет мне голову и не посмотрит на то, что через полгодика мы должны официально стать мужем и женой.
— Я тебя убью, — едва не зарыдала я.
— От твоей руки я готов принять все, — тихо рассмеялся он, — даже смерть. Но перед этим, я все же хочу, чтобы ты сама пришла к какой-то постоянной величине, а не действовала под порывом ночного мгновения. Потому, нет…
Я ощущала его возбуждение. Вся комната наполнилась дурманящим запахом цветов и мятными нотками. Мы оба чувствовали себя как во сне, и только друг другом могли утолить нескончаемую жажду эмоций. Холодные и отстраненные, сейчас мы нуждались лишь в том, чьи глаза сверкали напротив. Зубами Камилен снял лямку платья и нежно поцеловал каждый миллиметр плеча. Открыв глаза, я захлебнулась теми ощущениями, которые испытала, видя, с какой страстью и поклонением он смотрел на меня в этот момент.
Я запутала пальцы в его волосах и притянула голу художника еще ближе к себя. Впилась в податливые губы, сладким, вкусным поцелуем, не отводя взгляда, ласкала губами его уста, сплеталась языком с его языком. И дурела от того, каким покорным и податливым он был. Словно заранее принимал все, что я мечтала с ним сделать. Не возражал и не собирался протестовать. Все это происходило в полумраке вечернего сумрака, который густой пеленой стелился за окнами. Ночь скрадывала здравомыслие и обостряло темное и мрачное начало в крови.
Рука Камилена с силой сжала бедро, приподнимая его ближе к своему, чтобы дать мне сполна почувствовать всю силу мужского желания. Прижав меня к себе, он перевернулся на спину, оказавшись подо мной, доступным и беззащитным. Я сидела сверху на его бедрах и видела всю гамму бушующих чувств в его глазах. Я задыхалась и не понимала, как вообще считала его другом. Почему не замечала всего этого и не верила в то, что кто-то может видеть во мне что-то большее, нежили наследницу древней крови и миллиардного состояния.
— Ты такой красивый, – с придыханием произнесла я, видя такую откровенность и искренность ощущений. — Так и хочется зацеловать до полусмерти, чтобы никакие полурыбины не отирались рядом и не мешались под ногами.
— Так целуй, — смеялся он так искренне, что у меня в желудке стягивало все тугим узлом.
Я с улыбкой только утроила своей напор, даря нам обоим наивысшее наслаждение, рука на моем бедре сжалась сильнее, побуждая тереться сильнее, пробуждая интерес, желание и какое-то дикое и необузданное чувство собственничества. Я наслаждалась тем, какие дикие мысли вызывала, какую реакцию могла породить одним своим существованием в глубине всегда холодных и отчужденных глаз. Камилен снова поменял наше положение, уложив меня обратно на спину и совершенно неожиданно для меня отстранился.
Непонимающе я смотрела на парня перед собой и видела все, что он желал со мной сделать, но словно одергивая себя, Лаурент поднялся с постели и отошел к окну. Уперся лбом в прохладное оконное стекло и задышал на счет. Напряженная спина выдавала в нем борьбу с самим собой, а я, тихо чертыхнувшись, отдала должное упрямству, с которым он продолжал отталкивать меня и сходить с ума от желания. Это почему-то казалось уже не таким наивным и смешным. Пока у меня в голове не появлялись мысли о всякого рода непотребствах, я даже не задумывалась, как тяжело терпеть и останавливать себя в последний момент.
— Я думаю, на сегодня больше не стоит смотреть друг на друга, — тихо сказала я, поднимаясь с матраца и беря в руки туфли, — я пойду, иначе… Просто пойду, увидимся завтра на лекции, сегодня я и так плохо соображаю.
— Ты мое сумасшествие, — в отражении окна я увидела его взгляд, полный желания.
— И ты мое… — больше не искушая нас двоих, я выскочила за дверь и рванула в свое общежитие, от греха подальше.
Глава 24. Граница разумного
— Как вы можете видеть, состояние зелья стабильно, — профессор читала лекцию монотонно и заумно, — так что при нагревании выделяется не только тепловая реакция, но и скачок высокой манновой плотности. Это свидетельствует о том, что вы все делаете правильно и распад реакции протекает в полупериоде частичной детоксикации. Если же скачок происходит рассеянной маной, то в таком случае, первое, что вы должны сделать, прекратить нагрев субстрата, дабы замерить плавление элементов непрерывного тепловыделения. Если они нижеописанных параметров, то следует немедленно покинуть помещение или если есть возможность выкинуть котелок на улицу, дабы минимизировать возможный ущерб от взрыва. Зачастую нарушение теплопроводимости нарушает всю реакцию сжижевания. По этой причине мы уделим особое внимание предстоящей теме по нейтрализации сниженного влияния манновой плотности на составы и декокты, требующие непрерывного вливания.
Я со скучающим выражением лица наблюдала за тем, как преподавательница вырисовывала формулы на доске. И как бы не пыталась успокоиться, но то и дело ловила себя на мысли о том, что пялюсь на Лаурента. Словно привороженная, раз за разом возвращала свой взгляд к художнику, который скучающе вырисовывал что-то на бумаге и совершенно не слушал лекцию по технологическим особенностям алхимии высшего порядка. Я бы тоже не слушала, но, к сожалению, в моем пансионе данного предмета не было, а сдавать его как-то необходимо. Так что хоть лекциями едиными спасаться предстояло.