Марк. Да пошел ты!
Сержант. Так оскорбление личности при исполнении. Это уже статья. Сейчас я протокол составлю. Вы будете свидетелями.
Лида. Марк Антонович, пошлите отсюда.
Сержант. Никуда он не уйдет. Ваши документы.
Марк. Посмотрите, я их в руки не даю.
Сержант. Так вы…, так вы…. Депутат.
Марк. Вот именно. Есть вопросы.
Сержант. Нет. Отдыхайте, не буду вам мешать.
Бармен. А мне кто компенсирует?
Сержант. Научись прежде с подносом правильно ходить, а потом претензии представляй. Вечно ты меня в какую-то историю впутаешь. До свиданья.
Марк. До свиданья, дорогой. А ты чего стоишь, неси быстро заказ.
Бармен. Сейчас.
Марк. Далеко нам до Европы. Нормально клиента не могут обслужить.
Лида. Извините, но меня ждут.
Марк. Но еще подождите несколько минут, я вам расскажу финал. Там будет интересно очень.
Лида. Потом расскажите, я очень спешу. (Уходит, Марк уходит за ней, а через время заходят Вера и Сергей, садятся за свободный столик).
Вера. Ты меня совсем не слышишь.
Сергей. Нет. Это ты меня не слышишь. Мы в театре наконец-то ставим хороший спектакль, а ты хочешь его зарубить на худсовете.
Вера. О чем ты говоришь. Что ты нашел хорошего в этом спектакле, который написал человек далекий от театра, который не разбирается в тонкостях постановочного процесса.
Сергей. Зато он хорошо разбирается в нашей действительности. Его герои взяты с нашей жизни, в отличие от героев, которые действуют в пьесах Милюка.
Вера. Ну, знаешь, говорить так пренебрежительно об авторе, который пользуется уважением и авторитетом. Его спектакли ставились во многих театрах страны.
Сергей. Я не люблю авторитетов. Всё наше творчество построено на авторитетах. Понюхай, чем это пахнет?
Вера. Зачем мне нюхать, я, итак, знаю, что от тебя разит дешевым одеколоном, типа гвоздики.
Сергей. Я не о том запахе говорю. Я говорю о том запахе нафталина, которым пропитан наш театр, ибо в нем давно уже нет творчества как такового. Нафталином пропитано всё в нашем театре: раздевалка, партер, сцена, – и все мы пропитаны этим запахом, который преследует нас везде, даже в семейном ложе. А всё потому, что мы живем тем планом, который нам кто-то навязывает снаружи. Играйте только то, что вам скажут, играйте только так, как вам скажут.
Вера. Никто нам не приказывает, а нам только подсказывают, что надо делать, чтобы не попасть впросак. А я уверенна, что если мы будем ставить пьесу этого дилетанта, то опозоримся на всю страну. Поэтому я и прошу, чтобы ты проголосовал на худсовете против постановки пьесы, тем более что такой же точки зрения придерживается Нина Ивановна.
Сергей. Ах, вот, значит, откуда ветер дует. А я-то думаю, что ж такое случилось, что ты так резко поменяла свои мнения. Развернулась на 180 градусов. Нина Ивановна, конечно, большой специалист в театральном деле. Только я в театре ее уже лет пять не видел. Впрочем, вру, приходит она в театр, на различные торжественные заседания, собрания, а затем еще и кофе выпьет демократично с театральными деятелями или еще чего покрепче. На этом вся культурная программа и исчерпана. Вот от таких руководителей все беды нашего театра.
Вера. Да ты у нас один только такой правильный, и не понимаешь ничего в жизни, потому-то до сих пор не дали тебе звания заслуженного артиста.
Сергей. От таких деятелей мне и не надо никаких званий. Между прочим, знаешь, почему Нина Ивановна так хочет, что бы мы ставили пьесы Милюка?
Вера. Он хороший автор, пишет о нашей действительности.
Сергей. Это правда, но не вся. Дело в том, что Милюк и Нина Ивановна дружат телами.
Вера. Как это?
Сергей. Так же как и мы с тобой, делают разрядку в постели. После чего решают проблемы духовного развития общества. Мне противны такие люди, а потому мне их мнение по барабану. Мне важно мнение простых зрителей, моих друзей.
Вера. Твоих собутыльников.
Сергей. Старая песня. Смени пластинку.
Вера. Не затыкай мне рота. Я должна сказать всё что думаю.
Сергей. Давай лучше промолчим, а то наговорим, друг другу гадостей, а как будем жить после этого.
Вера. А мне надоело вот так жить.
Сергей. Можем и не жить. Так и скажи, забирай свои вещи, и катись на все четыре стороны. Впрочем, я сам уйду, а вещи свои заберу потом. Они ж тебе не будут мешать, ибо там их совсем немного.
Вера. Пойдешь к очередной своей шлюхе.
Сергей. Вера, зачем такие грубости говоришь, ты же культурная женщина, без пяти минут заслуженная артистка, а выражаешься, как последняя уголовница.
Вера. Пошел вон бездарь, человек на побегушках, гутаперчивый мальчик.
Сергей. А у тебя талии нет.