Выбрать главу

Позже она снова встретилась ему, и он сделал ей знак, подняв большие пальцы: все, мол, в порядке.

Он летел бизнес-классом по бонусной программе. Заняв свое место у прохода в салоне, заказал шампанское. Через несколько мгновений после взлета самолет уже был над подернутым дымкой синим океаном. Коричневая земля провалилась назад.

Он все еще держал в ладони камешки и, когда принесли шампанское, высыпал их на откидной столик. Принесшая бокал проводница спросила о них, и он ответил:

— Просто камешки. С Синая. Или с того, что считается горой Синай.

— О, вы были там?

Он начал заикаться. Возможно, в предвкушении шампанского с утра. Поднимался ли он на Синай?

— Да, — ответил он. — Кажется.

Когда они приземлились во Франкфурте, где ему предстояло сделать пересадку, его на мгновение охватила паника. В Нью-Йорк? Но в Нью-Йорке — это не жизнь. У него там никого. Впрочем, что за нелепая мысль. Человек всегда живет. Как бы ты ни жил, где бы ты ни жил, тем не менее это жизнь.

И все же он продолжал думать, что его жизнь — сплошные потери. Он потерял женщину, веру, отца потерял — все. Так что оставалось напомнить себе об американском художнике, чью картину он однажды видел в Уитни[478], и об его кредо, которое тот прикрепил на стене рядом с картиной и которое Лукас запомнил на всю жизнь:

«Терять — так же хорошо, как иметь».

Трудное изречение, одно из самых мудрых. Нужно обладать талантом схоластов, аналитическим мастерством Разиэля, чтобы истолковать его.

В понимании Лукаса оно означало, что ничего нельзя постичь, оценить или определить, кроме как через страстное желание. Страны в изгнании, Бога в Его незримости, любви в ее утрате. И что каждый все теряет в конце концов. Но пока жизнь продолжается, определенных вещей лишить невозможно. Те вещи, которые любишь особой любовью, окончательно потерять нельзя.

Во франкфуртском аэропорту, на пересадке, его встретил другой мир.

вернуться

478

Музей американского искусства Уитни в Нью-Йорке.