Одной из причин, по которой Стэнли приглашал Сонию выступать в своем клубе, была та, что ее концерты привлекали коллег Сонии из неправительственных организаций, занимающихся благотворительной деятельностью. Среди них было много восхитительных девах из лучших стран мира; с большинством из них Сония работала в Сомали и Судане. Эти девчонки могли быть датчанками или шведками, финками, канадками или ирландками — светловолосый, северный тип, чьи бабушки, родные или двоюродные, были миссионерками в жарких странах и трудились на той же ниве, смиренно и не навязывая своих взглядов, не обманываясь относительно своей роли здесь, но оттого не менее усердно.
Тем вечером за столиком Сонии сидели две такие женщины; датчанка средних лет по имени Инге Риккер и зубастая и кудлатая королева родео Элен Хендерсон. Молодая Хендерсон прежде была волонтером в благотворительной организации Джерарда Ф. Розы из канадского Саскатуна, поэтому все звали ее Саскатунской Розой. Обе работали на Ближневосточное агентство ООН в секторе Газа. Сония ждала еще Нуалу Райс, свою ирландскую подружку, связанную с организацией, известной как Международный детский фонд.
Инге и Роза неистово хлопали ей. Сония наклонилась и обняла их:
— Привет, девчонки! А где Нуала?
— За сценой со Стэнли, — ответила Элен.
Сония села и налила себе высокий стакан минеральной из бутылки, стоявшей на столике.
— Как живется, без приключений? — спросила она Инге и Элен.
Обе работали в лагере беженцев в окрестностях Хан-Юниса в секторе Газа.
— Все пытаемся поймать Абу Бараку, — сказала Инге.
— Абу и его веселых проказников[125], — добавила Элен. — Прошлой ночью чуть было не схватили.
— Кто это такие? — спросила Сония.
Элен, слегка нахмурясь, осуждающе посмотрела на нее:
— Ты не слышала об Абу Бараке? Небось все медитировала, а?
— Ну не укоряйте меня, — сказала Сония. — Я не была там несколько месяцев.
Тогда они рассказали ей об Абу Бараке, мстителе из Газы.
— Он называет себя Отцом Милосердным. И о нем ни слова не найдешь в «Джерузалем пост» или в американских газетах. — Инге уныло улыбнулась, показав незалеченные последствия двадцати лет, проведенных в Африке.
Сония почувствовала, что они исподволь давят на нее.
— Вы к армии обращались? — спросила она.
— Армейские отвечают, что не знают, кто это такой, — сказала Инге. — Официально отвечают.
— А неофициально?
— Неофициально, — откликнулась Роза, — им на это насрать. Говорят: «Предоставьте свидетельство».
— Он убил кого-нибудь?
— Мы не знаем. Если и убил, сообщений об этом не было. Он калечит людей. Увечит.
— Нападения совершаются так, чтобы списать их на самих же палестинцев, — сказала Инге. — Но наши палестинские юристы утверждают, что это бессмысленно. В любом случае доказательства у нас нет.
— А если получите? Что можете сделать?
— Подстеречь подонка, — заявила Роза. — Вот что я собираюсь сделать.
Инге и Сония переглянулись. Розе было двадцать пять. Она работала на Карибах и любила гонять по проселочным дорогам Оккупированных территорий на джипе «ларедо» со стикером на бампере «Полюбуйся на мою задницу», к чему ни палестинских шебабов, ни израильских солдат не надо было дополнительно призывать. В ее представлении эта ямайская фразочка содержала вызов и пренебрежение. Она это подчеркивала, когда приехала сюда в обтягивающих линялых джинсовых шортах, в которых собиралась появляться на работе, пока ей не указали, что здесь ношение подобной одежды воспринимается как кощунство. Мусульмане на Ямайке, оправдывалась она, никогда не обращали на это внимания.
Тут к ней подошел надушенный молодой человек с золотой цепью на шее, говорящий по-французски, и повел на площадку для танцев, где они принялись танцевать под песню «Аббы». Инге следила за ней с материнской снисходительностью.
— Бесстрашная, — сказала она.
— Ну как ею не восхититься, — заметила Сония, у которой были сомнения на этот счет.
— У нее отец генерал. Герой войны.
— Не врешь?
— А твой — нет, — сказала Инге, и Сония поняла, что та пьяна.
— Да, мой папа не был генералом. Не был даже полковником.
— Кем же он был?
— Поэтом. Хорошим поэтом, но малоизвестным.
Инге продолжала улыбаться:
— Насчет Абу Бараки. Лучше бы Роза так за ним не гонялась. На прошлой неделе он отделал Нуалу. Ночью, лицо было зачернено. Он или кто-то из его парней.
— Думаю, — сказала Сония, — однажды ночью он убьет кого-нибудь.
125
Аллюзия на Кена Кизи и его Marry Pranksters — группу, с которой сам Роберт Стоун был связан в середине 1960-х гг.