«А если бы встречи проходили так, как нравится мне, было бы что-то по-другому? — подумала Пенни. — Может, если бы я пела им, они бы смотрели на меня, а не на блестяшки вокруг. Может, если бы у нас было что-то — хоть что-нибудь — общее…» И всё же девушка прекрасно понимала, что большинство молодых людей заинтересованы не в ней, а исключительно в её состоянии.
Войдя в свою комнату, Пенни стащила с себя платье и ослабила шнуровку корсета настолько, чтобы можно было свободно дышать. Накинув халат на плечи, она села перед зеркалом и принялась расчёсывать волосы, с усилием проводя по длинным, тёмным прядям.
Сама того не заметив, девушка стала напевать, и звуки так и полились из её горла, постепенно поднимая ей настроение.
Тук-тук. Она расслышала стук в дверь только потому, что как раз закончила песню. Мама не могла так скоро подняться, не разобравшись с недоразумением внизу, да и потом — она бы не постучала.
— Входи, Хелен, — крикнула Пенни.
Внутрь просунулось личико, выражавшее осторожную надежду, и вошла горничная, неся поднос с молоком и печеньем.
— Я подумала, что вы будете не прочь чего-то перекусить, мисс Пенни, раз у вас не было аппетита при этом мистере Биллингсе.
Пенни улыбнулась и села к столу, пододвинув стул от окна.
— Это точно, я всегда так нервничаю во время таких визитов. Спасибо, Хелен. — Пенни макнула печенье в молоко и надкусила, а Хелен тем временем прибрала в комнате и заправила кровать. Пенни часто мучила совесть, когда она видела, как служанка делает за неё подобную работу, хотя Пенни была в состоянии справиться сама. Хелен вставала ни свет ни заря, топила камин, тёрла полы, готовила еду и выполняла всё то, что от неё требовали господа. Вполне возможно, что сегодня она и не присела ни разу за день.
— Почему бы тебе не отдохнуть пару минут? — спросила Пенни и указала ей на свободный стул.
Хелен покачала головой и продолжила взбивать подушки.
— Ой нет, спасибо, мисс. Сейчас закончу, а там уж и спать лягу. Скоро уж на покой.
Снизу доносились голоса. Пенни вспомнила, как в последнее время мать только и делала, что шикала на неё весь день, постоянно одёргивала: «Сядь ровно!» — или подмечала, какое у неё неряшливое кружево — как будто это вообще имело какое-то значение. Все разговоры теперь сводились к тому, что мать склоняла её к браку по расчёту.
— Жаль, что я не могу ей угодить, — вздохнула Пенни.
— Что и говорить, мерка у госпожи высокая, мисс, — поддержала Хелен.
— Вчера она сказала, что в леди я совсем не гожусь и больше подхожу для цирка. Она буквально обозвала меня уродом. — В памяти Пенни снова возник этот образ — глаза матери, полные настоящего отвращения, — и сердце у неё сжалось. А всё потому, что ей никак не удавалось вышивать такими же плотными стежками, как мать.
— О, ну что вы, мисс, я уверена, она это несерьёзно. — Хелен расправила покрывало и подняла глаза на Пенни. Ей хотелось поднять девушке настроение, и брови её скакнули вверх, когда она воскликнула:
— Ну вы только подумайте, мисс: вы — да в цирке!
— А что, думаешь, из меня бы не вышла ассистентка фокусника? — пошутила Пенни и сама улыбнулась.
Хелен гоготнула и только рукой отмахнулась, но в голове у Пенни как будто что-то щёлкнуло. Разве это такая уж нелепая идея? Она просто обожала, когда к ним в городок приезжал цирк. Последний раз, когда в присутствии своих родителей она чувствовала себя счастливой и раскованной, был несколько лет назад, как раз во время похода в цирк. Она носилась вокруг с липкими от сластей пальцами, опьянённая музыкой и огнями, а родители лишь благосклонно наблюдали за ней.
Может, цирковая труппа окажется более снисходительной к её недостаткам. А ещё она смогла бы ездить по свету — больше, чем если бы была замужем за каким-нибудь коммерсантом. Она бы знакомилась со всякими интересными людьми и пополняла бы копилку воспоминаний, а не коллекцию безделушек на каминной полке. Тряхнув головой, Пенни допила молоко и приготовилась ко сну. Если она успеет, то, когда мать вломится, чтобы отчитать непутёвую дочь за очередной провал, можно будет притворится, что она уже спит.
Когда Хелен ушла, Пенни забралась в постель и дала волю фантазии. Если не цирк, возможно, было ещё что-то, чем она могла бы заняться, куда могла бы пойти? Но любой родственник сразу бы отвёз её обратно к матери. А вот если бы она убежала с цирком, то, даже разыскав её, мать не стала бы просить её вернуться. Это было бы для неё слишком унизительно. Она наверняка бы сочинила какую-нибудь историю про то, как Пенни подхватила воспаление лёгких и скончалась, — что угодно, только бы не пятнать славное имя Дэвенпортов.