— Иди в душ, засранец хочет показать тебе, как он выглядит на самом деле.
Я не двигаюсь, Дамиан нетерпеливо приближается и тащит меня в душ.
Он поднимает мои руки и крепко привязывает их к жёсткой трубе душевой лейки.
— Давай, Бланка, кричи, я ведь собираюсь тебя убить, — цедит он сквозь зубы, с сарказмом.
Окей, тревога вернулась, Дамиан не намерен меня убивать, но я не могу понять, что у него на уме. Он пристально смотрит на меня, а затем подносит нож к моим губам, касается их, но его взгляд остаётся прикованным к моим глазам.
— Как заставить тебя понять, что слишком сильно тянуть за верёвку со мной — значит сеять хаос?
— Дамиан.
Лезвие опускается к моему подбородку, я стараюсь не дышать, боясь порезаться.
— Видишь ли, Бланка, я ненавижу хаос, потому что он вытягивает из меня ту часть, которую хочу похоронить.
Почему мне так хочется узнать его самые тёмные стороны, даже понимая, что они мне не понравятся?
«Я сумасшедшая, вот почему».
Лезвие медленно двигается ниже по шее, затем достигает груди и на миг замирает посередине.
— Я веду себя с тобой как мудак, в той же степени, что и ты со мной, дорогая.
Дамиан ведёт лезвие ниже, прорезает ткань, которая удерживает чашечки вместе, проводит металлом к животу.
— Если вздохнёшь именно сейчас, то рискуешь порезаться, — предупреждает он забавляясь.
«Интересно, существует ли что-нибудь более ужасное? Я так не думаю».
Мне нужен воздух, я должна дышать или рискую умереть, а он хочет именно этого, хочет видеть, как я страдаю.
Лезвие очерчивает пупок, спускается к нижней части живота, задевает ткань трусов, но затем останавливается.
— Ты задохнёшься, — говорит он, убирая от меня лезвие.
Наконец-то я делаю вдох.
Открываю рот и дышу; такое ощущение, что не делала этого всю жизнь.
— Я уже достаточно мудак? — спрашивает он, наклоняя голову в сторону. Дамиан играет с ножом, пропуская тот между пальцами.
Мне совсем не хочется повторять ощущения и думаю, я услышала его громкое и ясное приглашение придержать язык.
Я понимала, — Дамиан «особенный», но не до такой степени, и что-то подсказывает мне, мужчина способен и на худшее.
— Мне жаль, — шепчу я.
— Я не расслышал. Можешь повторить?
«Говнюк».
— Мне жаль, — повторяю я без особого убеждения. Он насмешливо улыбается мне и выходит из душа.
— Ты не звучишь убедительно, я вернусь через час.
И открывает в душе холодную воду.
— Ты же несерьёзно. Ты собираешься оставить меня здесь? — в ужасе спрашиваю я.
Он нагло улыбается и, прежде чем выйти из ванной, приговаривает:
— Ты останешься под душем, пока твои извинения не будут услышаны, малышка.
— Дамиан, пожалуйста, не оставляй меня здесь! — кричу что есть мочи, пытаясь освободиться и понимая, что никуда не денусь, пока этого не захочет он.
«Психованный урод, клянусь, я откушу тебе яйца».
Никогда не извинюсь перед ним за то, что указала, какой он мудак, потому как это правда.
Пошёл он к дьяволу, через два дня вернусь домой и знать о нём больше ничего не желаю.
«Как я вообще могла фантазировать о подобном типе, о чём я только думала?»
Глава 15
Дамиан
— Я больше не могу о ней заботиться, ты должен найти решение. — Мы с Карлосом уже минут десять разговариваем по телефону, и ни один из нас не может решить эту большую проблему под названием «Бланка».
— Где она сейчас? — спрашивает он спокойно.
— В душе.
Точнее было бы сказать, что она привязана в душе и уже полчаса визжит как обезьяна, но оставлю эту информацию при себе.
И я не собираюсь освобождать её, девчонка должна научиться держать язык за зубами, когда необходимо.
Общеизвестно — запас терпения у меня небольшой, но Бланка, кажется, получает удовольствие оттого, что выводит меня из себя.
Я больше не собираюсь быть любезным, малышка должна усвоить, как не быть занозой в заднице.
— Я попросил Габриэля дать о Бланке больше информации, но он ответил расплывчато, и мне это не нравится, — продолжает Карлос.
— Подозрительно. Пока мне приходится с ней нянчиться, я не могу заниматься расследованием, это должен сделать ты.
— Дамиан, это не так просто. Мы знаем только её имя, а давить на Габриэля я не могу, не после того, что он для нас сделал. Попробуй её немного разговорить, если ты дашь мне наводку, будет легче.