— Зачем, Бланка? Завтра ты вернёшься к своей жизни, и мы больше не увидимся.
Лучше напомнить ей о договорённостях. Сейчас мы находимся в пузыре, но реальность такова, что после этих дней больше ничего не будет.
«Я не могу дать тебе больше».
— Кто сказал, что это должно закончиться? Почему мы не можем продолжить? — нервно подстёгивает меня.
— Так говорю я, — отвечаю, приближаясь лицом к ней. — Ты больше ничего не сможешь получить от меня, потому что я не в состоянии что-либо дать.
— Не соглашусь с мнением синьора Монтеро. Я хочу тебя таким, какой ты есть.
«Она сбивает меня с толку. От неё у меня перехватывает дыхание.
Как я могу быть воплощением её желания, если она ничего обо мне не знает, лишь то немногое, что сам ей рассказал?»
— Тебе двадцать пять, я слишком стар для тебя. Поверь мне, ты заслуживаешь того, кто может позаботиться о тебе, а не того, кто просто хочет твоё тело.
Бланка отводит взгляд от моего и в задумчивости смотрит в сторону.
— Я знаю, но даже так, ты заставляешь меня чувствовать себя хорошо. Ты умеешь любить, но не хочешь. Ты боишься любви.
— Почему мы говорим об этом? У тебя есть ко мне чувства? Хочешь сказать, что тебе удалось влюбиться в меня за один день? Не будь абсурдной.
Бланка отталкивает меня и быстро встаёт с кровати.
Подходит к окну, собирая волосы в высокий хвост, и фиксирует их резинкой.
Обнажённая, упираясь одной рукой в бок, она раздвигает шторы, чтобы впустить больше света, и смотрит на улицу.
— Ты мне нравишься, но меня это пугает. Таких, как ты я всегда держала на расстоянии, и всё же, в тебе есть то, чего я никогда не видела в других мужчинах. У тебя грубые и вульгарные манеры, но в то же время тебе удаётся заставить меня почувствовать себя особенной, уникальной… Желанной.
Мне грустно видеть Бланку такой расстроенной, но уверен, — я не обманывал её и был честен с самого начала.
Она видит во мне что-то другое, и если честно, я тоже думаю, что она отличается, но вся эта ситуация абсурдна.
Наше знакомство должно было ограничиться простым трахом, а вместо этого я не могу положить конец истории. Лучше вернуть Бланку домой и оставить наедине с её проблемами, но я не могу этого сделать.
«Я беспокоюсь о ней, можно сказать — забочусь, и мне нравится, что она рядом. Но даже думать, что я люблю её, для меня непостижимо».
— Бланка.
Она поворачивается, и её грустный взгляд бьёт меня под дых.
— Не говори ничего, ты прав, между нами ничего не может быть, кроме этого, — говорит она, широко раскидывая руки и безвольно опуская их по бокам. — Даже если бы что-то получилось, наступит день, когда ты меня возненавидишь, поэтому лучше оставить всё как есть. — Бланка пересекает комнату и, дойдя до двери, поворачивается ко мне. — Тебе нет нужды нянчиться со мной и тратить своё время, я думаю, мне лучше уйти.
Я спрыгиваю с кровати и хватаю её за руку, удерживая на месте.
— Ты не можешь уйти.
— Оставь меня. Я не могу остаться. Дамиан, я пыталась. Секс — это весёлое развлечение, а это, — она указывает на комнату вокруг нас, — казалось лучше, чем ничего, но это не для меня.
Я отпускаю её, и она выходит из комнаты, закрывая за собой дверь. Пытаясь понять, что делать, я взъерошил волосы.
Бланка не может вернуться домой, Цезарь ищет её, но, видимо, ей плевать на это.
Я хожу взад-вперёд, думая о решении.
Не могу удерживать Бланку силой, даже если не возражаю против идеи держать её связанной и с кляпом во рту.
Я никто, чтобы принуждать её; я не её «парень», но разве этого она хочет от меня?
«Бланка на самом деле хочет быть в отношениях со мной?»
Меня пробирает дрожь ужаса при одной мысли о том, что я застряну с одной женщиной.
«Но это будет не просто женщина, это будет она».
Я рывком открываю дверь и слышу шум душа.
Без стука вхожу в ванную и вижу её: бл*дь, она прекрасна.
«Окей, давай сосредоточимся».
Никаких долбаных шуток, никаких сексуальных намёков. Я постараюсь быть нормальным человеком, или, по крайней мере, попытаюсь.
— Ответь на вопрос честно, — громыхаю я, заставляя её обернуться.
Она испуганно вздрагивает, и только в этот момент я понимаю, — моя резкость иногда всё портит.
Пытаюсь успокоиться, но впадаю в оцепенение, в горле стоит грёбаный ком.
«Мне плохо, и в этом виновата она и её слова о любви».
— Ты видишь во мне гипотетического бойфренда?